Разделить «Оскар» с Брэдом Питтом: актер дубляжа Всеволод Кузнецов раскрыл секреты профессии

Что объединяет Кота из «Шрека», Волан-де-Морта из «Гарри Поттера» и Нео из «Матрицы»? Ответ очень прост – голос. Казалось бы, приятный баритон Кота в сапогах, коварный смех Волан-де-Морта, ставший своеобразной фишкой для поклонников и породивший десятичасовую версию на ютубе, и голос программиста Нео не может принадлежать одному человеку. Все дело в том, что мы очень часто смотрим зарубежные фильмы и очень редко задумываемся о том, что Брэд Питт или Киану Ривз не говорят по-русски. Для того, чтобы заставить героев «говорить» на чужом языке, актеры и режиссеры дубляжа проделывают огромную работу. 

Всеволод Кузнецов, актер театра и кино, как раз из такой команды. Его голосом говорят голливудские звезды всеми любимых голливудских фильмов. За плечами Всеволода Кузнецова почти тысяча работ. Сегодня он празднует целых два юбилея – 50 лет со дня рождения и 25 лет с начала карьеры. Корреспондент «МИР 24» узнала у актера и режиссера дубляжа об особенностях озвучивания звездных актеров, о том, как происходит сам процесс озвучки и почему в 90-х принцессы «Диснея» говорили мужским голосом.

– Всеволод, за вами закреплены актеры Киану Ривз, Том Круз и Брэд Питт. Именно вашим голосом чаще всего говорят герои этих актеров. В чем же особенность озвучки голливудских актеров?

– Особенности в озвучивании зависят от того, какие роли играют актеры. Брэд Питт, например, любит над собой всячески экспериментировать. Порой он играет характерные роли, чтобы избежать имиджа красавчика, который ему навязывает Голливуд. И в зависимости от того, какой у него герой, такой голос я ему и подбираю. Его озвучивал не только я. Например, на «Трою» утвердили другого человека.

Что касается Тома Круза, то у него достаточно однотипный характер. Взять, например, такие картины, как «Миссия невыполнима» и другие героические фильмы. А вот в «Солдатах неудачи» он позволил себе сыграть комическую роль. На мой взгляд, у него это получилось хорошо. Жалко, что в этом плане он решил себя никак дальше не проявлять. Видимо, ему ближе все-таки героические роли.

А вот у Волан-де-Морта голос менялся во франшизе: в четвертой серии, когда он только появляется и начинает обретать плоть, его слишком мало и голос практически бестелесный. Потом он начинает приобретать силу, соответственно, и у Файнса голос тоже менялся. 

– Кого сложнее всего было озвучивать?

– Если говорить о последних работах, то сложность у меня вызвал Уилл Смит в «Призрачной красоте». В одной из финальных сцен у героя случился жуткий эмоциональный срыв, и это действительно было сложно озвучить – нужно было по-настоящему рыдать, оставаясь при этом в синхроне. Совместить это бывает довольно трудно – эмоции тебя уводят и ты не можешь сдерживать себя до конца, становится сложно попасть в синхрон. Поэтому делается несколько дублей, а потом монтажер уже все это склеивает. Сейчас для этого существует много возможностей.

– В театре и в кино человек играет, действует физически. Во время дубляжа приходится сидеть, даже когда озвучиваешь драку или бег. Как это сделать хорошо?

– Сейчас уже мало кто сидит при озвучивании, в основном люди стоят. С одной стороны, все это статично, а с другой – у нас есть эмоциональная и мышечная память, этому учат в институте.

– И как вы себя настраиваете перед такими сценами, делаете что-то специально для этого?

– Есть момент репетиций, пристройки. Мне кажется, что накачивать себя физически (некоторые звукорежиссеры любят заставлять артистов тягать гантели, отжиматься, бегать) не очень правильно. Что же, тогда Отелло каждый раз надо душить Дездемону по-настоящему? Это все-таки нужно уметь играть, играть так, чтобы тебе поверил зритель. А это непросто, это определенный навык, владение профессией.

– Вы окончили Высшее театральное училище им. М.С. Щепкина. Почему вы стали не профессиональным актером, а актером озвучки?

– Как раз-таки, я и стал профессиональным актером. Прежде всего, я актер драматического театра и кино, я играл в театре, снимался в кино. Другое дело, что сейчас я большую часть времени занимаюсь озвучиванием разного вида. При этом опять-таки ты владеешь профессией и поэтому делаешь все на определенном уровне. Когда я учился в вузе, у нас не преподавали озвучивание. Сейчас в Щепкинском училище для студентов сделали такой факультатив и позвали меня преподавать. В этом плане студентам сейчас (по крайне мере, Щепкинского училища) легче, потому что они уже представляют себе, что такое работа с микрофоном, ведь там тоже есть своя специфика. Никто из артистов не учится только на артистов дубляжа, я вас уверяю. И плох тот артист, который хочет быть кем-то одним.

– Что вообще такое дубляж?

– Дубляж позволяет очень многое. Он позволяет сыграть то, чего ты никогда не сыграешь ни в театре, ни в кино. Но в то же время нельзя углубляться только в одну специфику профессии. Поэтому я совсем недавно с большим удовольствием откликнулся на предложение Большого Московского цирка на Проспекте Вернадского и поработал вживую рассказчиком. Играл роль Пушкина в представлении «Кабы я была царица…». Это какой-то новый опыт, который меня обогащает как артиста, и этот опыт я переношу на другую область своей профессии. Делаю для себя выводы и продолжаю развиваться.

– В чем главные сложности дубляжа как профессии?

– В театре происходит общение с залом вживую. В дубляже сложность в том, что у вас нет зрителя, но нужно играть с пониманием того, что он будет, что ты играешь не для себя. Вообще работа у микрофона – это ведь не только дубляж для большого экрана, это еще и озвучивание передач, документальных фильмов, компьютерных игр. Нужно представлять, что это ты не себе под нос бубнишь что-то, а опосредованно через микрофон влияешь на зрителя: доносишь до него свои мысли, либо те мысли, которые вкладывают авторы фильма. Если ты будешь бормотать себе под нос, то никакого воздействия не будет. А оно должно быть. Даже рекламу нужно уметь озвучивать, чтобы она человеку чем-то понравилась.

– Насколько трудно сейчас попасть в озвучку?

– К сожалению, сейчас критерии профессии очень размыты, и это во многом «благодаря» непрофессиональным артистам, которые сегодня играют в кино и на сцене. И зрители уже, как мне кажется, не понимают, что такое хорошая актерская игра, а что такое плохая.

Раньше действительно работали великие артисты – Смоктуновский, Евстигнеев, Леонов. Сейчас, к сожалению, профессиональные навыки размыты: собери десять этикеток от конфет и получи главную роль в сериале. Нужно владеть профессией. Если актер несколько раз сыграл зубного, поверил в то, что может стать стоматологом и открыл зубной кабинет – вы пойдете к нему рвать зубы и ставить пломбу? 

– Были такие моменты, когда вы отказывались кого-либо озвучивать?

– Да, бывало, что я видел, что не очень подхожу для дубляжа какого-то героя. Однажды я пришел на озвучку, и мне сразу показалось, что это неправильный выбор режиссера, но меня в итоге уговорил продюсер. В то же время я отказывался озвучивать какие-то документальные фильмы про людей, которые мне не нравились, или фильмы, в которых рассказывают недостоверные факты. Я стараюсь не лезть в это. Кроме того, я отказываюсь озвучивать политическую рекламу – не потому, что у меня нет политической позиции, а просто мне как-то не хочется в этом участвовать.

– Вы отказывались от озвучивания, считая, что это не ваш герой. А какой герой, наоборот, ваш?

– Сложно сказать… Мне нравился «Кот в сапогах», потому что это связано с какими-то котами из детства, мультиками, которые я любил. Когда мне удалось поучаствовать в «Шреке», то получилась некая квинтэссенция моего детского восприятия разных мультипликационных котов. Ну, и часть меня самого там тоже есть. Наверное.

– В оригинале «Кота в сапогах» главного героя озвучивает Антонио Бандерас. Как мне кажется, вам удалось «заговорить» голосом Бандераса на русском языке.

– С одной стороны да, а с другой – не совсем похоже получилось – в американской версии особый шарм Бандерасу придает его легкий испанский акцент. Здесь же, помимо того, что я передал характер англоязычной версии, я еще добавил туда своих впечатлений от любимых артистов детства. Может, это придало некий объем персонажу.

– Кого из актеров вам нравится озвучивать?

– Мне все нравится. Даже готов попробовать то, что кажется не подходящим – а вдруг. Из актеров, наверное, больше всего нравится озвучивать Брэда Питта.

– Какой была ваша первая озвучка? Вы помните ее?

– Если серьезно, то зарубежное кино я стал озвучивать в 25 лет. В свой день рождения я впервые встал у микрофона, и поэтому помню прекрасно: это был мультсериал «Русалочка», я озвучивал папу-крокодила. 

– Знакомы ли вы с кем-то из тех, кого дублировали?

– Нет, не знаком. Был момент поверхностного знакомства, когда Рэйф Файнс приезжал на премьеру «Онегина», но не могу сказать, что мы прямо общались – это было опосредованно. Меня пытались затянуть на встречу с Томом Крузом, но это было перед камерами и я всячески отбрыкивался от этого. Может быть, когда-нибудь удастся пообщаться в других условиях.

– Как происходит процесс дубляжа? С чего все начинается?

– Это очень длинная цепочка. Сначала студия получает материалы, подыскивает переводчика, иногда уже есть заранее какая-то договоренность. Переводится текст, потом укладчик адаптирует его под синхрон. Дальше режиссер правильно подбирает артистов. Какое-то время занимает процесс озвучания в студии. Потом все это сводится у нас в стране или в Лондоне.

– Всеволод, а как вы относитесь к переводу Гоблина?

– Давайте вспомним, с чего начинал Гоблин. Гоблин начинал, скажем так, с юмористических версий фильмов, например, с «Властелина колец». То есть, это был не перевод, а некий капустник. Так же было и с «Матрицей». Потом уже люди поняли, что этим можно зарабатывать деньги, и стали продвигать себя в интернете, как «самый правильный перевод от Гоблина». Нужно понимать, что это не один человек. Это целая фирма, так же, как и «Кураж-Бамбей», в котором существует несколько переводчиков, маркетолог, есть голос, который уже все это продвигает. Но человек декламирует, что у него «самый правильный перевод». Нужно понимать, что это реклама, и не всей рекламе нужно верить.

– А что насчет гнусавых переводов 90-х годов и принцесс Диснея, которые говорили мужскими голосами?

– Гнусавый голос был у Володарского, но были и замечательные переводчики – Михалев, Гаврилов. Тогда было такое время, страна только пыталась погрузиться в огромное море видеоконтента. У нас же до 90-х все это не показывалось, а тут нужно было быстро все переписать на видеокассеты, и никакие права не соблюдались. Чем хорош одноголосый перевод, так это тем, что делался он очень быстро. Переводчик порой без всяких монтажников сам записывал перевод на слух, порой где-то опаздывая и коверкая фильм. Тогда самым главным было, чтобы кассета быстрее попала к зрителю, качеством особо никто не озадачивался. И народ это устраивало, ведь был голод по кино, посмотреть его больше нигде было нельзя, дубляжа не было в какой-то момент. Развалился союз, развалилось много хорошего, а создать новое было сложно. Потом постепенно стали появляться кинотеатры Dolby Atmos, вместе с этим начала возрождаться система дубляжа.

– Вы ходите в кино на свои фильмы?

– Специально не хожу, но когда приглашают на премьеры – да. Для того, чтобы сделать некую работу над ошибками, понять для себя, как и что звучит, как это звучит в диалоге. Сейчас ведь актеры записываются по одному, даже в тех сценах, где они разговаривают друг с другом. Это только кажется простым, но это самое сложное – добиться того, чтобы все звучало органично. За последние мои фильмы, которые были в кинотеатрах, мне точно не стыдно, а порой я испытываю даже некое чувство гордости. Особенно кво время вручения «Оскара» за фильмы «Однажды в…Голливуде» и «Джокер». К ним я приложил руку, и как режиссер дубляжа, а в «Однажды в…Голливуде» еще и как актер дубляжа.

– У вас трое детей, а детям обычно читают сказки на ночь. Вы читали их разными голосами, как в кино?

– Да-да. Я в своем время читал всем троим. Младшая, может, и не понимала, она была совсем маленькой, но с удовольствием сидела и слушала. Я им и «Карлсона» читал, и «Муми-троллей», добавлял что-то от себя. Думаю, когда они станут взрослыми и будут перечитывать, то поймут, что чего-то не хватает. Бывало, добавляешь какие-то смешные детские вещи, отсебятину, старший сомневается и спрашивает: «Там точно так и написано?». Сейчас младшая дочь посмотрела «Сказку о царе Салтане» в замечательном цирке на Проспекте Вернадского и настолько загорелась тем, чтобы выучить ее наизусть, что уже надоела старшим. Я тоже порой на них тренировался, оттачивал голоса: сначала Волан-де-Морта, потом мне захотелось научиться смеяться, как Джокер – на что они мне кричали: «Папа, перестань!». Еще я очень люблю озвучивать аудиокниги, и даже ставил им слушать, когда меня не было дома – «Бронзовую птицу» и «Кортик».

– Давайте подытожим: может ли любой человек заняться дубляжем или должна быть предрасположенность к этому?

– Наверное бывают какие-то исключения, когда люди приходят в дубляж, минуя актерское образования. Но, мне кажется, нужно пройти актерскую школу, потому что она позволит человеку, прежде всего, познать себя. Тут все-таки главное не только наличие красивого голоса и желание озвучивать мультики, как многие хотят, но и нужно серьезно заниматься актерской профессией. Тогда будет успех. На одну какую-то роль профессиональный режиссер может натаскать любого, особенно если очень точно попасть на внутренние характеристики по кастингу, но только на один фильм. Чтобы заниматься этим  постоянно, вживаться в разные характеры, нужно владеть профессией.