«Город пылает…»: Театр на Таганке открыл сезон юбилейным показом «Суини Тодда»

«Я видел мир, я видел много… мир суров»

В Московском театре на Таганке новый сезон открыли спектаклем «Суини Тодд, маньяк-цирюльник с Флит-Стрит». Премьера постановки состоялась в январе 2017 года, и она уже успела завоевать сердца зрителей, но 2 августа прошел юбилейный – 100-й – показ. Впрочем, «Суини…» играют всегда несколько дней подряд, следующий блок запланирован на октябрь. Связано это, скорее всего, с тем, что зал Театра на Таганке меняется до неузнаваемости: вместо привычной сцены и кресел в ряд – уютные столики. Действие разворачивается не только на глазах у публики, но и непосредственно, что называется, «в толпе». Все это, конечно, создает удивительную и неповторимую обстановку. И это тот самый случай, когда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Стоит также отметить, что это первая в России постановка Стивена Сондхайма – лауреата премий «Оскар», «Грэмми» и «Тони». Ну а теперь чуть подробнее…

Столики, приглушенный свет, зловещий звонок, черно-белые экраны старых телевизоров… Погружение в атмосферу происходит еще до начала спектакля. Как известно, в Театре на Таганке не боятся творческих экспериментов, даже классику интерпретируют весьма смело, но всегда достаточно оригинально. «Суини Тодд…» – иммерсивный мюзикл. Жанр этот для российской публики уже не новый, хотя еще несколько лет назад в столице только «пробовали его на вкус». И, надо сказать, распробовали: билеты разлетаются как горячие пирожки, задолго до начала представления.

Кстати, о пирожках. Если сильно повезет угадать, на какие места садиться, то удастся даже попробовать пирожки с мясом из рук артистов, как говорится, с пылу с жару. Но захочется ли их есть после всего увиденного на сцене? Вот вопрос.

В основе постановки – пьеса Хью Уиллера. В центре внимания – история брадобрея Бенджамина Баркера, который жил счастливо со своей женой и растил дочь. Однажды он стал жертвой грязных интриг. Влиятельный судья влюбился в его супругу и отправил героя в тюрьму. Однако тот через 15 лет умудрился сбежать. Взял себе имя Суини Тодд (Павел Левкин) и твердо решил отомстить своему обидчику…

Он снял комнату на втором этаже пекарни и вновь принялся брить. Вот только не все клиенты, оказывается, могут выйти из этой цирюльни… Миссис Ловетт (Лариса Долина) неслучайно замечает, что «человек человека жрет». И смысл этой фразы раскрывается не только в переносном, но и в самом прямом значении. Ну, как? Готовы после этого отведать пирожков с мясом?

«Я выбираю вас абсолютно бесплатно. И это бритье вы не забудете никогда…»

Объемный звук, возможный благодаря точному распределению артистов по залу, отсутствие «четвертой стены» и возможность посмотреть палачу и жертве прямо в глаза. Постановка Алексея Франдетти сперва кажется легкой, ироничной и даже забавной, но на деле оказывается, что это очень трагическая история о любви и предательстве. И привычное легкое восприятие мюзиклов сменяется глубокими эмоциями, ведь в зале бушуют поистине шекспировские страсти.

Отдельно хочется отметить сценографию. Внимание зрителя все время рассредоточено по всему залу. Следить за происходящим помогают вращающиеся стулья. Словно сам оказываешься в кафе, где продают пирожки и становишься не только невольным свидетелем, но иногда и самым непосредственным участником действия – а тут и нож к горлу приставить могут, и за волосы потрепать, и на коленки плюхнуться… Так что местечко в этом «кафетерии» на Таганке стоит выбирать особенно тщательно. Все зависит от предпочтений: насколько вы готовы взаимодействовать с артистами и тоже периодически оказываться в центре внимания публики. Если готовы – бегите в партер. Если же хочется просто по-тихому отсидеться в сторонке, покупайте билет на балкон – тоже отлично все видно, но «приставать» никто не будет.

Огромная люстра-клетка, где томится Джоанна – яркое напоминание о Средневековье и людоедстве. Ах, нет, простите: у нас же Лондон XIX века! Огромные черные пакеты для мусора на стенах в комнате Суини... Почему не ткань? Выглядело бы солиднее, да и вряд ли в те времена существовали полиэтиленовые мешки для мусора… Оп! И вот уже один из мешков Тодд срывает со стены и набрасывает на своего клиента. Убийство. Ткань на стенах? Серьезно? Нет, очевидно, что здесь могут быть только ужасные, черные полиэтиленовые мешки. И приглушенный свет, и много оттенков черного и красного, и лишь толика белого…

Красные стены – ассоциации неизбежны и очевидны. А вместо черных пакетов во втором действии появляется движущаяся лента, на которую вешают пиджаки жертв. И она тянется над головами через весь зрительный зал. А миссис Ловетт тем временем меняет рубашку Суини: белая снаружи, она вышита изнутри красными нитями – так чистая, неповинная душа сама себя запятнала кровью. А черные пиджаки все ползут и ползут, и вдруг сменяются белыми, что струятся снизу вверх на заднем фоне. И мы понимаем, что желание отомстить и покарать превратилось в итоге в маниакальное стремление лишить жизни ни в чем не повинных людей…

«Весь мир поделен пополам: одни привыкли к палкам и камням, другие – прибрали полмира к рукам…»

Но трудно осуждать главного персонажа. Мы видим, как человек обезумел от собственного горя, как стал жертвой несправедливости. И стоило ли мстить? Вот главный вопрос. Быть может, еще можно было вернуть себе жену и дочь? Да, прежней счастливой жизни уже не быть, трагедия неизбежна, она уже произошла. Но жажда мести только усугубляет ситуацию. И как не обезуметь, когда у тебя отнимают самое дорогое, что есть? И чего мы хотим на самом деле – мстить или жить?..

Фото предоставлены пресс-службой Театра на Таганке