Нонна Мордюкова, пожалуй, самая народная артистка СССР. Проведя на Кубани детство и юность, она до конца жизни сохраняла казацкую удаль. До войны ее семья, как и семья Сергея Бондарчука, жила в Ейске. «Моя мама дружила с мамой Сергея Федоровича, я — с его сестрой, — вспоминала Нонна Викторовна. — Мы были еще школьницами, а Сергей уже учился, играл в театре. Присылал свои фото в ролях. Ролей уже не помню, но красавцем выглядел сногсшибательным». О малоизвестных фактах биографии, а также о том, какую роль во время Великой Отечественной войны сыграл в истории актрисы и режиссера небольшой курортный город, — в материале MIR24.TV.
Галоша Мордюковочки
Нонна Мордюкова родилась 25 ноября 1925 года в селе Константиновка (Артемовский округ Украинской ССР). В солнечный Ейск, стоящий на южном берегу Таганрогского залива, она перебралась в середине предвоенных тридцатых: приехала из села Графировка вместе с матерью. Первое время жили в коммуналке бывшего купеческого дома, скромный быт которого охраняли два льва с облезлыми головами. Родной отец девочки погиб в железнодорожной катастрофе, поэтому вскоре Ирина Петровна вышла замуж за Виктора Константиновича Мордюкова из зажиточной крестьянской семьи (в этом браке у них позже родились еще двое сыновей и три дочери).
Школу широкоплечая девочка с характером (Мордюковочка! — так называли ее одноклассники) воспринимала как курорт.
«Училась неважно, так как главным моим стремлением было по звонку сигануть из окна, кричать, чудить, прогулять урок, — писала Мордюкова в мемуарах. — По русскому и литературе, тем не менее, сыпались хорошие отметки. Это было для меня легко — сочинение написать, словно прыгнуть в палисадник. Такие «математики», как я, как-то раз собрались и написали письмо Сталину, чтобы отменил этот предмет».
От компанейской и отзывчивой Нонны постоянно ждали хулиганских выходок. Однажды она «едва не утопилась в Азовском море»: на стене школьной уборной кто-то написал слово из трех букв, Мордюкову сразу вызвали в учительскую и стали «пытать». Но слезы и мольбы не помогли, строгие педагоги в невиновность Мордюковой не поверили. Пришлось ходить на учебу в другую школу.
«Стала учиться я в другой школе, надеялась начать новую жизнь, — вспоминала она. — Посадили меня за первую парту. Только учительница повернулась к доске, как я с силой кинула галошу назад. Она полетела, ударилась с хлопком о заднюю стену. Я, как памятник, не шелохнусь. Общий смех».
Вот тебе и новая жизнь
Кстати, учась в школе, она заболела мечтой — отправится туда, где делают кинофильмы. Их просмотры проходили в скромной хатке под камышовой крышей, а проекционный аппарат стоял среди зрителей. Главным человеком этих киносеансов был бородатый дед, который постоянно «химичил» с движком волшебного проектора. Несмотря на очевидные технологические неудобства, Нонна буквально впитывала все фильмы.
Смотрите художественный фильм «Трясина» с Нонной Мордюковой в главной роли в понедельник 7 апреля в 22:25 на телеканале «Мир»
В 1941 году она посмотрела картину «Богдан Хмельницкий» и сразу влюбилась в актера Николая Мордвинова, который сыграл роль гетмана Запорожского войска. В тот же вечер Мордюкова, сидя под керосиновой лампой, написала актеру письмо, в котором поинтересовалась о том, где обучают волшебному мастерству. В ответ Мордвинов прислал рассказ о ВГИКе, для которого необходимо было сначала закончить десять классов
Сквозь годы войны
В 1941 году на Ейск посыпались первые бомбы. Виктор Мордюков ушел на фронт, 16-летняя Нонна помогала матери заботиться о младших братьях и сестрах. Вскоре немецко-фашистские войска оккупировали Краснодарский край, семья переселилась на дальний хутор Труболет, который уже был хорошо знаком Нонне. Рядом — река Уруп, воспоминания о которой останутся с ней на всю жизнь.
«Это единственное в моей жизни место, где я ощутила миг детства, — писала она в автобиографической книге “Казачка”. — Наша речка Уруп быстрая, горная. Помню, через нее свисала кладка — так назывался натянутый на проволоке длинный мостик. Никто никогда не ремонтировал его. От дыр на месте отсутствующих досок кружилась при переправе голова, поэтому из станицы Отрадной в хутор Труболет ходили лишь в случае крайней необходимости. При переходе мостика мы, дети, держались лишь за один железный провод, поскольку до другого еще не дотягивалась рука».
Это память о расстоянии детства
Была и другая память: о рыскающих полицаях и жизни в оккупации, когда люди вздувались от голода, словно наливались водой. Нонна запомнила, как многие из них шли, едва перебирая ногами, ища глазами крапиву и лебеду. Другие не выдерживали и падали. Один раз и она упала в голодный обморок.
«Страшно было, когда вешали у нас в станице Шуру Князеву, Надю Сильченко, — писала Мордюкова. — Страшно, когда летит бомба и ты знаешь, что, если она издает шум “хар-хар” — как лопухи от ветра, — значит, взорвется где-то совсем близко, а если просто свистит, то пролетит мимо. Страшно, когда вызывают по повестке кого-то в немецкую комендатуру».
Главным для нее было смирение с временным недоразумением явления чужеземцев. «Когда их долой? Когда?», — иначе она не рассуждала.
А потом пришли наши: «Наши! Мы выскочили. Кто-то раскрыл амбары, чтобы и скот тоже встречал наших избавителей. Какое счастье увидеть впервые после долгой разлуки красные звездочки на фуражках и пилотках».
Сквозь триумф и роли
В 1945 году, окончив школу, Нонна решила поступать в театральный институт по совету Сергея Бондарчука, который на тот момент прошел всю войну и уже был студентом театрального училища в Ростове. Кстати, в Ейск семья Бондарчук переехала из Таганрога, вскоре после рождения Сергея (который был на пять лет старше Мордюковой). В Ейске он, будучи школьником, играл в своих первых спектаклях, а также был актером местного драматического театра в 1937-1938 годах.
«Мы жили на одной улице. Нонна с его <Сергея Бондарчука> сестрой Тамарой дружила, — рассказывала в одном из интервью сестра Мордюковой Наталья Катаева. — Они с Сережкой ходили на спектакли, когда приезжал провинциальный театр. Хохотали от того, что все артисты на сцене орут. Сережка с юмором был парень, и Нонна с юмором, вот и хохотали до упаду. Постоянно что-то придумывали, кого-то разыгрывали. Он ее иногда до дома провожал. Шли и кукарекали, кто кого перекричит. Хулиганили с Сережкой. Нонна за ним потянулась: “Мам, — говорит, — я поеду тоже поступать на артистку, на Любовь Орлову”».
Дебют в кино у Мордюковой в 1948 году выдался триумфальным. После выхода на экраны двухсерийного фильма «Молодая гвардия» Нонна Викторовна не только стала известна на всю страну, но и получила Сталинскую премию I степени.
За считанные годы и фильмы Мордюкова сумела завоевать такой авторитет в кинематографической среде, что порой сценаристы писали работы специально под нее. К ролям Нонна Викторовна относилась с большим вниманием и требовательностью.
«Снимается картина “Они сражались за Родину”, — вспоминала она. — Бондарчук сразу пригласил меня на роль Натальи Степановны, но я отказалась. Все актеры с семьями поехали на Дон работать. Чего мне там делать одной (к тому времени я была разведена)? Не постеснялась, нет, но будто в чем-то я перед всеми в проигрыше. И вот опять звонок мне в Москву: Шукшин. Слышно плохо, он кричит: “Приезжай на роль Натальи Степановны!” Я все сомневаюсь, буровлю что-то. А Вася в трубку кричит: “Приезжай! То, что ты думаешь, такого ничего не будет…” — “Чего не будет?” — не поняла я. Но — поехала; раз такие люди и так настойчиво приглашают, сколько можно ломаться».
На экране Мордюкова умела все, но всегда предпочитала доверять личному опыту в своих перевоплощениях. К примеру, она опиралась на собственные переживания, чтобы разрыдаться во время репетиции пьесы «Гроза» А.Н. Островского во ВГИКе.
Конечно, нельзя не вспомнить Нонну Викторовну в образе красавицы крестьянки Анисьи, возлюбленной дядюшки Наташи Ростовой, которую она сыграла в оскароносном фильме «Война и мир» у своего требовательного «соседа» Сергея Бондарчука. К тому времени он уже давно был великим режиссером.
В центре Ейска
В жизни обоих было много точек пересечения. Как и отец Бондарчука, мать Мордюковой была председателем колхоза; школу№2, в которой учился будущий режиссер, несколькими годами позже закончила и будущая актриса. Затем — столичный ВГИК, советское кино...
Вот еще одна точка — судьба соединила двух людей в самом центре Ейска, на пересечении улиц Ленина и Победы. Памятники Мордюковой и Бондарчуку — работы одного скульптора Ирины Макаровой.
Босоногий образ актрисы с корзиной абрикосов является собирательным, он вобрал в себя русских героинь, которых сыграла Нонна Викторовна в картинах «Журавушка», «Родня» и «Русское поле». Абрикосы, к слову, растут в Ейске практически всюду.
Образ Сергея Федоровича Бондарчука, расположившегося в кресле, дополняет солдатская шинель, выступающая в роли символа его воспоминаний о Великой Отечественной войне.
Кстати, к вопросу об абрикосах. Купить их можно на торговой площади, которая расположена буквально в двух шагах от скульптурных композиций и является центром притяжения не только для коренных ейчан, но и для многочисленных туристов.
«Рынок был нашим любимым пятачком, — вспоминала Мордюкова. — Помню, как Бондарчук “Казбек” свой продает, вместо него “Беломор” покупает, а за остаток — хлеба. А мы, бывало, свой хлеб продавали, а покупали ряженку или мед».
Еще одна точка пересечения.