Андрей Григорьев-Апполонов: Хочу петь, пока не умру

Группа Иванушки International уже 24 года успешно существует в российском шоу-бизнесе. За плечами артистов сотни собранных стадионов, пять музыкальных альбомов, десятки наград и смерть двух солистов.  Рыжий «Иванушка» Андрей Григорьев-Апполонов все эти годы особенно будоражил сердца фанаток привлекательной внешностью, харизмой  и позитивной энергетикой. Что сегодня думает музыкант о жизни, кого винит в гибели Игоря Сорина и Олега Яковлева и почему хочет петь до самой смерти, узнал ведущий Илья Легостаев в программе «Достучаться  до звезды» на телеканале «МИР».

- Раньше съемки клипа были особенным процессом. Сейчас технологии очень сильно изменились. Как сейчас выглядят съемки?

Андрей Григорьев-Апполонов: Ты знаешь, ничего подобного. Как мы волновались раньше и готовились к съемкам клипа, потому что это маленькое произведение искусства, от которого зависит настроение телезрителей, артистов и режиссера, так все абсолютно и сейчас. Я отношусь к съемкам с той же ответственностью, с которой мы снимали свои первые клипы. Сейчас у нас выходит новый клип, в котором рыжая девочка влюбляется в нерыжего мальчика. Я кинул клич в соцсетях, что для съемок нужны рыжие люди. В результате приехали жители из разных городов России, чтобы просто поучаствовать в нашем клипе.

- Наверное, ваши поклонники и директора радиостанций скажут, зачем вам новые клипы, когда у вас есть прекрасные старые?

А. Г-А.: Несколько треков, которые мы записали за последние пять лет, наши поклонники знают и любят. Но когда мы приезжаем выступать на свадьбу или день рождения взрослых людей, они говорят: «Ребята, нам не нужны новые треки. Пожалуйста, спойте «Тучи», «Кукла Маша», «Безнадега» и т.д.» Я абсолютно понимаю, что дети нашу группу практически не знают.

- Были ли моменты, когда вы отказывались от гонорара в пользу принципов?

А. Г-А.: Был смешной случай очень давно. Звонит клубный директор и говорит: «У вас концерт в клубе «Две обезьяны». А это же гей-клуб!  На что он отвечает: «А что? Вам какая разница?». Но встретили нас там, как родных. После я понял, что можно выступать везде. Мы отказывались от рекламы, когда предлагали переделать песню «Тополиный пух». Тогда я сказал, что не дам ни за какие деньги переделывать свою песню, потому что это классика.

- Большинству людей работа в бой-бенде кажется веселым времяпрепровождением. Так ли это на самом деле?

А. Г-А.: На самом деле, весело было, когда мы были бой-бендом. Сейчас мы «олд-бой-бенд», но пока что еще не «Иван Иванычи». Все равно мы разгильдяи в хорошем смысле слова.  Но в любом случае, кураж переходит в мастерство.  Нужно выступить, будто тебе 25 и, чтобы народ тоже помолодел вместе с нами.  Ремесло сейчас важнее, конечно. Но так же, как и раньше, мы много шутим друг над другом и себя веселим.

- Но в жизни коллектива были какие-то драматичные моменты, когда погиб Игорь, ушел Олег. Было ощущение, что вам придется измениться? Или вы находили в себе силы сохранять концепцию?

А. Г-А.: Когда уходили мои близкие люди и солисты Иванушки International -  Игорь Сорин и Олег Яковлев, они сначала покидали коллектив, а потом погибали. Игорь погиб через год, а Олег – через четыре.

Если бы он был обычным музыкантом или играл в театре, как было в начале, он, может быть, до ста лет бы прожил, как Зельдин. Разумеется, какие могут быть улыбки. Когда Олег умер, а потом моя родная сестра, которая с нами проездила пятнадцать лет в качестве  художника по костюмам, я полгода был в запое. Это был для меня большой удар, самый сложный год в моей жизни, я сам еле выжил. Я не ожидал, что буду так страдать. Думал, я толстокожий.

- Ты справлялся сам или ходил к психологу?

А. Г-А.: Я справлялся сам, ребята меня поддерживали, но все равно было тяжело.

- Но по меркам шоу-бизнеса у тебя очень стабильная семья. Двое прекрасных детей, и они занимаются хоккеем.  В артисты ты их не рискуешь отдать?

А. Г-А.: Это из серии, что лучше не скандалить с женой, а сделать, как она хочет.

- Это ее выбор?

А. Г-А.: Ну, конечно. Она же Омска. В «Авангард» на хоккей папа ее всю жизнь водил, ибо там ходить особо некуда было. Когда дети подросли, я сказал: «Отправим их в музыкальную школу, на хореографию, потом вокал». Но Маша была против. И я понимаю, что спорить смысла нет, пусть дети будут спортивными людьми, все равно они творческие.

- Гастролирующему артисту сложно быть ответственным отцом? Или это вопрос графика?

А. Г-А.: Я ответственный отец. Но как обычно жена жалуется, что я мало времени с детьми провожу. Но Маша, конечно, больше занимается их воспитанием. Я – финальная инстанция. Когда Маша не справляется с детьми, тогда я уже решаю.

- Мария – девушка с большой выдержкой, наверное. Был период, когда пресса пыталась вас развести.

А. Г-А.: Это был перебор, да. Я не могу сказать, что мне все равно. Эта волна была лет пять.

- Я думаю, солисты бой-бенда каждые пять лет думают, чем займутся, когда все закончится. Были ли у тебя идеи, насчет клубного или ресторанного бизнеса?

А. Г-А.: Нет, я в режиме ожидания. Я жду, когда появится «мое дело». Мне много раз предлагали ресторанный бизнес, выпускать семечки и что-то еще. Но, мне кажется, если у меня есть бренд, то можно сделать что-то социальное, может быть с правительством Москвы. Чтобы молодежь подтягивалась к музыке и искусству. Может быть, открыть совместно с мэрией арт-школу. Нет у меня жажды наживы. Есть, например, квартира в Сочи и в Москве, но дачи нет, не заработал на нее. Не в деньгах дело, хочется отдать людям какой-то опыт. Я хочу учить людей и помогать им.

- Были ли мысли прийти в продюсерский центр и сказать Игорю Матвеенко, что вам пора идти дальше на какие-то другие проекы?

А. Г-А.: Я сказал Игорю, что хочу умереть в отдаленном будущем Иванушкой. Я не хочу умирать директором дома культуры или начальником торгового центра и так далее. Я хочу петь, пока не умру.

Новые выпуски программы «Достучаться до звезды» смотрите на телеканале «МИР» каждую пятницу в 2:05 по московскому времени.