Бывшие военные рассказывают, есть ли жизнь на гражданке
В 19.20 по будням на телеканале «МИР» смотрите сериал «Кодекс чести». Это захватывающий фильм о бывших воинах российской армии, которые были членами одной из самых сильных диверсионно-разведывательных групп, а на гражданке оказались никому не нужны. Сериал рассказывает о том, как спустя годы герои объединились ради нового рискованного дела.
А как складываются судьбы бывших военнослужащих в реальности? «МИР 24» рассказывает о шести современниках, которые после выхода на гражданку не плывут по течению, а решительно управляют свей жизнью.
Сергей Звягин: яхтсмен, художник, исследователь
Сергей Звягин, житель Архангельска, бывший военный моряк, а сейчас путешественник, яхтсмен, организатор и участник многих международных историко-культурных парусных экспедиций. А также художник-маринист, исследователь, общественный деятель, хранитель морской культуры русского Севера.
С.З.: В период великих географических открытий все первые открытия совершались под парусами. Все это морское наследие – величие российского флота, его успехи и победы – так или иначе, влияют на нас сегодняшних. Проникновение в эту культуру очень важно молодым для осознания, что они не сами по себе, что они – наследники огромной культуры, может быть, отчасти забытой, но несущей в себе необыкновенно мощный смысловой заряд.
Художественная деятельность, маринистика тоже позволяют мне найти те образы, которые помогают донести эмоциональную составляющую, то, что питает морские традиции и делает их понятными людям и сто лет назад, и сейчас. Я стараюсь быть хранителем этих морских традиций, носителем морской культуры, актуализирую эту тему в своей научной работе, в статьях и всей своей жизнью.
Сейчас Сергей добивается реализации своего проекта – строительства Арктического яхтенного порта под названием «Поморская гавань». С прозрачным эллингом-галереей, где на виду у публики будет происходить сборка новеньких шхун, с новенькой мариной.
С.З.: «Поморская гавань» – это оборудованная марина, которую нам обязательно надо построить. Я не устаю повторять, что Север сейчас необычайно привлекателен для людей. Вращаясь среди зарубежных яхтсменов, я знаю, как велик их интерес к нашему региону. Они уже вдоль и поперек исследовали Средиземное море, теперь их влечет Север. Но для этого нужно, чтобы владельцам яхт и маломерных судов, которых масса в Европе, было куда причалить, где заправиться топливом и водой, где взять продукты, где искать экскурсоводов со знанием языка. И все это не должно представлять ни малейших затруднений, все должно быть предложено комплексно и быть доступным.
Прекрасно, если через бренд Поморы и Поморье мы сможем привлекать молодежь, чтобы они знали свою историю, ходили под парусами, стремились развивать морские традиции этого края. Для этого надо не только строить марину, но и достроить парусную школу в Архангельске. Я стараюсь убедить свое правительство и туристические компании в том, что это направление развивать необходимо. Мы добились того, чтобы развитие нашего туристического кластера попало в федеральную программу. Теперь надо добиться того, чтобы туристическая водная инфраструктура была спроектирована и построена.
Фото из личного архива Сергея Звягина
Владимир Воропаев: военврач, который помогает детям-инвалидам
Полковник медицинской службы в отставке, москвич Владимир Воропаев, проработавший всю свою жизнь в военных госпиталях, на гражданке занялся детьми. Точнее – он стал помогать инвалидам из детских домов, которых тысячи по всей России.
В.В.: Сначала мы хотели помогать тем мальчишкам-калекам, бывшим солдатам, которых много стало после чеченских событий. Образовалась целая группа единомышленников, нам даже согласилась помогать корпорация Шрайнерс (Shriners), которая оказывает бесплатную медицинскую помощь детям-инвалидам в лучших госпиталях по всей территории США. Мы договорились, что обеспечиваем для пациентов трансфер, билеты, проживание, питание и страховку, которая действует за пределами госпиталя. А Шрайнерс – бесплатные исследования, операции, лечение, протезы, лекарства и вообще все, что относится к сфере медицины. Создали небольшой фонд, в котором я, директор и один работник.
И вот, проделав всю эту работу, мы выяснили, что существует ограничение, которое сводило на нет всю нашу затею: в корпорации Шрайнерс не оказывали помощь бывшим военнослужащим! И тогда мы решили: пусть эту помощь получат дети-сироты и дети из малообеспеченных семей!
Владимир перебирает фотографии, улыбается, рассказывает. За 16 лет помощь получили более 100 детей! Говорить он может только о детях – тех малышах, с которыми он месяцами живет в госпиталях, кого готовит к операциям и выхаживает после них, ради которых обивает пороги чиновничьих кабинетов и за которых просит благотворителей..
На вопрос, что изменилось в его жизни в связи с решением заниматься маленькими калеками, Владимир не думает ни минуты: «Ничего не изменилось! Я был оперирующим хирургом, видел боль, страдания, возрождение к новой жизни. Теперь моя жизнь наполнена тем же самым, только занимаюсь я детьми. Поэтому, может быть, с возрастом я стал чуть сентиментальнее. Очень близко все это принимаю к сердцу».
Фото из личного архива Владимира Воропаева
Виктор Лотц: «Я работаю ради возрождения армии»
Виктор Лотц из Петропавловска-Камчатского – человек, прошедший три войны, не покинувший армию в годы ее упадка и сейчас работающий ради ее возрождения. Человек, который ценит песенную поэзию и походы по родной Камчатке. Человек, для которого любовь к своей земле – не пустой звук.
В.Л.: Вопрос, идти служить в армию или не идти, передо мной не стоял. Ответ был однозначным: да, да и еще раз да! В кругу друзей и сверстников иная позиция считалась недостойной. Потом рапорт за рапортом, и вскоре – здравствуй, Афган! После «дембеля» я как-то неуютно себя чувствовал на гражданке. Поэтому вскоре опять надел погоны, и опять были «горячие точки». Я работал наземным техником, обслуживал авиационную технику и периодически вылетал с экипажами для обеспечения выполнения боевых задач, в том числе в качестве бортового стрелка.
Позже у нас в стране был очень депрессивный период, когда экономика была в упадке, и казалось, что все плохо. Финансирование было совсем жиденьким, поставки топлива для полетов прекратились, новое вооружение не поступало. Люди после службы ночами подрабатывали грузчиками в порту, чтобы содержать семьи. Тогда куча народу ушли в бизнес, еще куда-то. Но армия – это моя работа, и я не хотел уходить. Ведь кто-то же должен был работать и тогда!
В.Л.: Сейчас я наземный авиационный техник радиоэлектронного оборудования. Я занимаюсь обслуживанием радиоэлектронных приборов на бортах. Работа авиатехником на истребителях, правда, отличается от работы со штурмовиками и вертолетами. В любом случае я четко понимаю, что на моем отрезке работы я влияю на обороноспособность страны. Не говоря уж об ответственности за людей и технику.
Когда-то в 80-е годы я гордился своей службой в вооруженных силах СССР. Так вот, сейчас я прихожу к такому же чувству гордости за свою страну, и то, что я причастен к ее возрождению, вселяет в меня радость. Пусть моя работа составляет только одну миллиардную долю в возрождении обороноспособности моей страны. Но она есть! Я к этому причастен!
Фото из личного архива Виктора Лотца
Николай Осташов: специалист по «черным ящикам» и пчелам
Николай Осташов из Уфы – военный летчик-истребитель, полковник запаса, мастер спорта СССР по высшему пилотажу на реактивных самолетах. После демобилизации он более 20 лет занимается пчеловодством, является автором уникального обучающего видеокурса для пчеловодов.
Н. О.: Пчеловодством я увлекся еще за два года до окончания службы. И оказался очень успешен в этом. Дело в том, что в армии я был крупным специалистом по «черным ящикам». Летчики закончат полеты – я сажусь и дешифрирую записи «черных ящиков»: анализирую, вижу, как они летали, ищу ошибки.
В.О.: Оказалось, что этот опыт можно применить к пчеловодству. Весь принцип работы с «черными ящиками», анализ безопасности полетов я перенес на пчел. И у меня получился очень хороший результат.
Вкратце можно рассказать так: если упал самолет, то это не норма, надо искать в показаниях «черного ящика» что случилось. И с пчелами также, если что-то развивается нештатно, то надо провести анализ и найти причину. А потом и разработать мероприятия по исправлению ситуации.
Проще говоря, формула работы с «черными ящиками» очень хорошо подошла к пчелам. Поэтому я быстро разобрался в пчеловодстве и стал своего рода антикризисным пчеловодом. Скажу больше: если бы я не был специалистам по «черным ящикам», я бы не стал специалистом по пчелам!.
В.О.: Если бы я с детства знал пчеловодство так, как знаю его сейчас, я бы ни в летчики, ни в космонавты не пошел бы. Да, там романтика: небо, звезды, полеты, бои, перехваты. А здесь я достигаю гармонии с миром! Я на пасеку выхожу и чувствую, что я уже пуповиной связан с каждой пчелиной семьей. Это мои детки, я знаю все, чего они хотят. Хоть я и побывал в вышине, но истинно люблю я землю и природу. Если я о чем и жалею, то только о том, что поздно занялся пчеловодством.
Мои фильмы по пчеловодству приобрели уже около 2000 пчеловодов в 45 странах мира. Но я в свои 65 лет закончил Академию пчеловодства, получил второе высшее образование и теперь думаю, что мед – это десятое дело. На первом месте должно стоять лечение продуктами пчеловодства. Это целая наука, которая способна просто творить чудеса!
Фото из личного архива Николая Осташова
Евгений Бунтов: музыкант, киноактер и общественный деятель
Евгений Бунтов, житель Екатеринбурга – бывший десантник. Он воевал в Афганистане, а сейчас – поэт, мастер по изготовлению традиционных народных музыкальных инструментов, художник-график, киноактер. А еще – заместитель по казачьей культуре атамана Оренбургского войскового казачьего общества и директор Культурного центра «Солдаты России».
Е.Б.: Я стараюсь регулярно встречаться с молодежью, и не только с кадетскими классами и патриотическими клубами, над которыми шефствуют ветеранские организации, в которые я вхожу. Я езжу и в детские дома, и в колонии – везде люди. И везде я стараюсь донести мысль о необходимости служения Родине в том качестве, в котором это возможно.
Песенная деятельность для меня тоже важна. У нас же никто на древнерусских инструментах не играет, а я стараюсь именно под них петь, хотя и на гитаре тоже играю. Это такая борьба за пробуждение в людях традиционных корней, исторической памяти, национального самосознания. Это работает!
Еще я снялся в нескольких фильмах, хотя я не актер, всегда «играю» себя. У меня на счету 6 картин, но самая первая и памятная, конечно, «Груз 300», роль сержанта Чебакова. А самая серьезная – это 12-серийная приключенческо-историческая картина про освоение Сибири, «Серебро».
На вопрос корреспондента «МИР 24» о том, кем он сам себя ощущает, Евгений Бунтов ответил так: «Я ощущаю себя Россией. Я это однажды остро ощутил и точно понял. Я – та часть великой России, за которую я несу личную ответственность. Это великая миссия, очень серьезная мотивация и очень большая ответственность. Все, что я делаю, я делаю для России».
Алексей Климов: зрячему фору даст
Майор Алексей Климов из Калуги – единственный в России офицер, который после ранения и потери зрения вернулся в строй, окончил Академию и считает, что он лишь в начале своего пути.
В Чечню Алексей попросился сам. Служил не слишком долго, все было как в страшном сне: засада, взрыв, трое суток в полевом морге, похоронка и санитар, который распознал среди мертвых тел единственное, в котором еще теплилась жизнь. Потом госпиталь, серия операций и приговор врачей: видеть не будешь!
Алексей Климов: Потеря зрения не лишила меня чувства ответственности за все, что я делаю, за те решения, которые я принимаю. Хотя мне приходится это доказывать, но ведь и все люди своей жизнью тоже что-то доказывают.
После ранения в июле 1996 года он был отправлен в отставку в звании сержанта. Вернулся домой в Калугу с кучей нереализованных амбиций и целей, которые ставил перед собой до войны. До ранения Алексей хотел связать свою жизнь с вооруженными силами. У него была мечта стать капитаном, как его первый командир, и этого желания Алексей не потерял и после ранения. Ему говорили: «очнись, окстись, быть такого не может, брось!».
А.К.: Все говорили, что я мечтатель, но я вел очень большую общественную работу среди молодежи, и через какое-то время по личному распоряжению министра обороны мне было разрешено, во-первых, заключить контракт с министерством обороны, во-вторых, поступить на курсы младших лейтенантов.
После курсов Алексей закончил Академию имени Фрунзе в Москве и стал служить офицером пункта отбора граждан по контракту в вооруженные силы РФ в Калужской области.
А.К.: Мне грех жаловаться на судьбу. Все те цели и задачи, которые я ставил перед собой, мне удалось решить. И все же еще все впереди. Каждый день, просыпаясь, я говорю себе, что то, что было раньше, было прелюдией, началом. А все главное, большое, ответственное – еще впереди. Еще многое надо совершить для того, чтобы доказать обществу, что я способен принимать ответственные решения, выполнять принятые на себя обязательства и менять жизнь к лучшему. Нам надо создавать крепкую сильную и счастливую страну. Нам это по силам, и я уверен, что мы это сможем сделать.
Фото из личного архива Алексея Климова