Как показывает история, люди очень быстро привыкают к миру без монархии. Подданные европейских корон легко свыклись и с падением императорских родов в центральной Европе, и с существенным ограничением монархических прав на юге и севере.
Однако высказывание об ускоренной смене форм правления справедливо лишь если отбросить другую часть континента. Для упрощения азиатскую монархию принято классифицировать терминами, которые придумали европейцы – и для европейцев. Ведь чем восточнее, тем, как правило, причудливей современная жизнь короны.
На эту жизнь на Западе было не принято обращать внимание вплоть до прошлого года, когда в Саудовской Аравии с членами королевской семьи внезапно начали происходить странные вещи: один случайно погибает при невыясненных обстоятельствах, другой оказывается за решеткой. Привыкшей к миру необязательной монархии Европе вдруг напомнили, что корона – в первую очередь большая политическая игра, со всеми вытекающими последствиями. «МИР 24» окунулся в мир азиатских монаршеских кризисов и разобрался, где еще жива «власть от бога».
Таиланд. Возвращение к абсолютизму
Когда-то идея тотального государства, которое будет следить за каждым членом общества и опекать его, считалась утопической. Раздираемая внутренними конфликтами Европа просто не могла найти выхода лучше, чем отобрать местную власть у феодалов и безраздельно отдать ее в руки Государя. Тогда это действительно помогло: в Новое время удалось не допустить ни одного конфликта, похожего на Тридцатилетнюю войну католиков и протестантов, которая уничтожила Священную Римскую империю изнутри.
С развитием идей гуманизма и либерализма, подобная форма правления оказалась пусть и не такой плохой для возвеличивания государства, но уж точно противоречащей новому западному обществу.
Фото: RUNGROJ YONGRIT/EPA/TASS
Все эти изменения пережило и Королевство Сиам. Причем в чисто европейском виде, потому что на протяжении долгих лет будущий Таиланд был заперт между французскими и британскими колониями. Пусть государство так никогда и не было покорено, но культурная экспансия европейцев явно прослеживается в развитии страны. В 1932 году там произошел бескровный государственный переворот, в ходе которого была установлена конституционная монархия. Собственно, вся революция была организована силами сиамских студентов, получивших образование в Европе.
Впрочем, несмотря на существенное влияние Франции и Великобритании, рядовые граждане государства так и не приняли тех изменений, которые произошли в стране благодаря интеллигенции. Рама VII остался у власти, но из страны выгнали практически всех наследных принцев, посчитав их слишком важными политическими фигурами. Эти события до сих пор остаются предметом широких общественных дискуссий в Таиланде. На протяжении последних десятилетий в стране регулярно всерьез рассуждают о возвращении к абсолютной монархии. Тем более, что милитократия (в стране за 100 лет произошло 16 военных переворотов) пугает в целом миролюбивых тайцев гораздо больше.
Сейчас престол в Королевстве занимает Рама X. И он стал первым со времен революции монархом, который начал обозначать свои претензии на реальную власть. В стране, где десятилетиями правят силовики, Маха Вачиралонгкорн сумел жениться на главе собственной охраны генерале Сутхиде Таджей. Полноценное сращивание двух противоборствующих элементов путем брака. Как в старые добрые.
Впрочем, это только на первый взгляд ситуация в Таиланде наконец нормализуется. Если хоть немного углубиться в проблему, то вскроется целый ряд подводных камней. Таджей, в общем-то, никакой не легитимный генерал. В армии она никогда не служила, работала стюардессой и именно так познакомилась с будущим мужем. Тот назначил ее главой своей охраны, наделил кучей липовых титулов и взял в королевы. Истеблишмент был шокированным таким решением, но проглотил сомнительное решение монарха. Во всяком случае пока.
О наращивании недовольства со стороны армии говорить даже не приходится. Несмотря на то, что Рама X пытается различными подачками переманить на свою сторону генералов, другие его решения явно не устраивают военных. Скорее всего, монарх это понимает и будет всячески лоббировать интересы высших армейских кругов, но здесь тяжело предсказать, когда такая порочная система может рухнуть.
Другой фронт, на который приходится обращать внимание королю, – политический. Чуть ли не впервые в XXI веке семья монарха начала оказывать столь сильное влияние на выборы. Началось все еще в 2018 году, когда принцесса Убол Ратана внезапно решила пойти на выборы и стать кандидатом в премьер-министры от партии Phak Thai Raksa Chat («Партия спасения тайской нации»). В течение нескольких часов после громкой новости Рама X выступил с заявлением, что его сестра не может участвовать в выборах, а партию, которая решилась на такое дерзкое коварство, нужно срочно расформировать. Так и случилось.
Несмотря на то, что тайский король запретил Ратане использовать свое пассивное избирательное право из-за того, что «королевская семья не должна вмешиваться в политику», уже через месяц монарх сам нарушил это придуманное правило. Прямо накануне голосования он записал обращение к нации, в котором, в частности, призывал «сделать правильный выбор» и «не дать избраться плохим людям, которые создадут множество проблем». Это сообщение несколько раз повторяли в течение всего дня голосования. Понятное дело, что выбирать король призывал лояльные ему силы Phak Phalang Pracharat («Народная партия за сильное государство»), которые использовали ряд довольно черных политтехнологий, вроде джерримендеринга и странных связей с госкомпаниями, чтобы отобрать более ста мест у правящей партии.
Чем закончится беспрецедентная для мировой истории ситуация с попыткой короля передвинуть вектор своей страны с конституционной монархии в более консервативное русло, – это вопрос не одного десятилетия. И в первую очередь будет зависит от наследников Рамы X, которому уже 66 лет.
Саудовская Аравия. Реформы там, где не терпят перемен
И пока Таиланд внезапно пошел в противном от истории направлении (или раньше других зашел на новый виток, как знать), в Саудовской Аравии продолжается естественный политический процесс. Молодежь растет и образует запрос на реформы в условиях глобализации. Люди хотят изменений в стране, где к изменениям привыкли меньше, чем к террористическим атакам. И воспринимают их соответственно.
Мы как-то привыкли считать, что Саудовская Аравия – довольно благополучная страна. Все эти мифы о богатой ресурсами стране, которая, в отличие от других петрократий, умудряется тратить нефтедоллары на правильные вещи. Да и американцы их поддерживают, а что еще считать лучшей гарантией безопасности не только экономической ситуации в стране, но и монаршьих дел.
Фото: SMG/Zuma/TASS
На деле все оказывается куда прозаичнее. Если взглянуть на любые социальные показатели, то страна со скоростью ракеты переходит из разряда «вот это да!» в разряд «ну как же так!». Население стремительно растет – троекратно за последние несколько десятков лет, если быть точным, вместе с ней стремится в небеса безработица, нищета и социальное расслоение – внезапно – по религиозному признаку. Шиитов откровенно притесняют и чуть ли не силой удерживают от выхода из состава государства.
Это все к тому, что никакими социальными благами и бесплатными прелестями откупиться от населения больше не получится. Баррель нефти чай не $120. Саудитам так или иначе придется меняться и общаться с народом, чтобы продумывать дальнейшие шаги. И это в абсолютистской монархии.
Ряд исследователей и экспертов по региону говорят, что в династии Аль Саудов сейчас готовы пойти на все, чтобы сохранить за собой трон и все, что к нему сейчас полагается. Понятное дело, что монархия с сильным теократическим базисом не обретет завтра же самую либеральную конституцию на Ближнем Востоке. Но не отметить демократические подвижки сейчас невозможно.
На этой почве возникла яркая фигура любимого сына действующего короля Салмана ибн Абдул-Азиза Мухаммада. Он должен занять престол, после того, как действующий правитель отойдет от дел. Если за последние четыре года вы слышали что-то скандальное о ситуации в Саудовской Аравии, то знайте – это точно было связано с именем Мухаммада бин Салмана. Это он настоял на разрешении водить автомобили для женщин, это он посадил десяток зарвавшихся принцев, у которых конфисковал миллиарды долларов, а еще обещал создать арабское НАТО, реформировать религиозное устройство общество и сделать королевство жемчужиной востока. На своем «джихаде против коррупции» Мухаммад получил какую-то невероятную популярность среди народа Саудовской Аравии и, пожалуй, всего остального мира.
Не вдаваясь в вопросы о целях и средствах, – это тема отдельных исследований – скажем, что далеко не всем нравится наследный принц. Особенно в ключе того, как внезапно «исчезали» или «попадали в несчастные случаи» все его политические конкуренты. Но это не единственная претензия истеблишмента к будущему королю. Он просто слишком… активный. Саудовская Аравия – невероятно консервативная страна, пожалуй, одна из самых консервативных в мире. Там принято скорее мирно наслаждаться жизнью и делать все возможное, чтобы сохранить королевство. Развивать страну, гнать ее к новым высотам и вообще пытаться делать хоть что-то революционное – это не про саудитов.
Фигура Мухаммада бин Салмана здесь абсолютно лишняя. Но ему никто не может помешать. С перечащими ему людьми наследный принц расправляется без жалости. Единственный человек, который в данном случае мог бы указать Мухаммаду на его место – это действующий король. Но ему 82 года, а сам принц сделал все, чтобы не подпускать к монарху неугодных людей. Находясь в информационной изоляции, Салман ибн Абдул-Азиз не до конца понимает суть той проблемы, что видит остальной истеблишмент.
Грамотно балансируя между игрой в либерализацию с населением и полноценным тоталитаризмом за стенами королевских резиденций, – а это крайне гремучая смесь – Мухаммад оказался главным политиком всего Ближнего Востока. Ему всего 33 года и совсем скоро он станет королем Саудовской Аравии. У него будет время, чтобы отстроить свое государство, при желании – с нуля. И это нечто абсолютно новое для королевства.
Япония. Куда уходят традиции
Страна восходящего солнца и ее монархия – это, в первую очередь, традиции. По легенде, первый император Японии пришел к власти в 660 году до н.э. Но мы же любим факты. Даже отрицая фолк-историю, документально известно, что монарх в стране был уже в V веке н.э. Как минимум 1600 лет в Японии держится императорское древо. И, что самое удивительное, нынешний глава государства является прямым потомком того самого первого монарха. Это чрезвычайно важно для японцев.
Все дело в том, что власть Микадо на протяжении полутора тысячелетий выражалась не в его реальных управленческих способностях, большом количестве денег или сильной армии. Императора надо слушаться просто потому, что он потомок первых правителей, которые происходят от божественных существ. Японское общество с незапамятных времен интегрировало в себя элементы религии (даже атеисты в Стране восходящего солнца ходят в синтоистские храмы, это считается не столько верой в бога, сколько данью традициям), поэтому такое объяснение устраивает большую часть граждан государства.
Фото: Zuma/TASS
Не сломили японскую веру в своих монархов ни китайские завоевания, ни длительная феодальная раздробленность с последующим фактическим правлением сегунов, ни даже довольно жестокое и кровавое время реставрации Мэйдзи. Не пережило самобытное азиатское общество только глобализацию, многочисленные контакты с другими государствами и последнее столетие.
Столь важные для японцев традиции одна за другой стали рассыпаться после начала XX века. Первой весточкой стал крах милитаризма и поражение во Второй мировой войне. Не секрет, что японцы пошли на капитуляцию, только когда из своих условий американцы исключили полный отказ императора Хирохито от своих полномочий. Действительно, гордая нация была готова на полное истребление ядерными бомбами, лишь бы не предавать своего Тэнно и не прерывать род. В результате американцы и их союзники пообещали микадо абсолютную безопасность после окончания войны.
Но на некоторые уступки все же пришлось пойти. В частности, в официальных документах было закреплено, что Хирохито признает ложность теории о божественном происхождении императорского двора. Синто также потеряло статус государственной религии. И еще неизвестно, чем японцы были более шокированы, жестокой войной или таким поворотом событий.
Еще один важный удар по японской монархии произошел спустя десяток лет, когда наследный принц Акихито первым за полуторатысячелетнюю историю императорского дома решил жениться на простолюдинке Мичико Седа. Сама по себе свадьба ничего плохого не знаменовала. Мало ли какой у будущего Тэнно супруг. Проблема обнажилась лишь в последние годы, когда в Стране восходящего солнца вспомнили, что Акихито не вечен, а на престол уже готовится сесть его первый сын Нарухито. Сын императора и простолюдинки – по сути полукровка. Долгие годы японские националисты ведут ожесточенные дебаты и призывают сограждан не признавать Нарухито реальным императором. По их мнению, сейчас главой государства должен быть брат императора Сева Масахито. Он, кстати, женился правильно – на дочери знатного графа из старинного рода.
Впрочем, все это лишь лирика, как бы ни было обидно традиционалистам и консерваторам. В реальности же Акихито нарушил еще одну важную традицию – решил отречься от престола, а его непризнанный сын впервые за сотни лет выбрал девизом своей эпохи слово «Рэйва», которое пришло из японской, а не из китайской литературы. Все это еще не раз всплывет при обсуждении фигуры Нарухито.
Азиатская монархия – уникальная площадка, которая живет по законам, кардинально отличающимся от привычных нам. Само собой разумеющиеся механизмы и институты не работают, а на первый взгляд совершенно неважные символы, пережитки прошлого, оказываются центральной фигурой обсуждений в обществе и могут поставить ребром вопрос о легитимности императора. Главное – не пытаться примерить наш европоцентричный менталитет на ориентальные реалии. У Азии, как водится, своя атмосфера.