Группа MGZAVREBI – о любви к Земле, грузинских застольях и хоровой дружбе. ЭКСКЛЮЗИВ
«Ночной экспресс» продолжает свое музыкальное путешествие! На этот раз попутчиками ведущего Алексея Кортнева стали музыканты одной из самых популярных грузинских групп – MGZAVREBI.
Эти ребята вообще не собирались становиться музыкантами, а теперь получают приглашения на культовые фестивали. Они играли только на гитарах, но освоили и невероятные старинные инструменты. Они не очень любят, когда их просят спеть песню «Сулико», но при этом собираются покорить весь мир с песнями на грузинском языке.
Лидер коллектива, вокалист и автор песен Гиги Дедаламазишвили рассказал, о чем поют музыканты, какое отношение они имеют к Шакире, какие курьезы происходили с артистами во время выступлений и как они покоряли Москву. Живая музыка и беседы «за жизнь» – только в нашем «Ночном экспрессе»! Присоединяйтесь.
Алексей Кортнев: Должен сказать, что мне очень много о чем хочется вас спросить. Начнем с названия песни, которая сейчас прозвучала – «Ананке».
Гиги Дедаламазишвили: Это не грузинское слово. Ананке – это «судьба» на древнегреческом.
А.К.: Просто ужасно хочется понять содержание песни.
Г.Д.: Это диалог с судьбой. Там говорится о том, не устала ли наша судьба от нас, от наших похождений. Потом, там есть такая часть: «Дай мне взлететь, не отрывай мне крылья». И главная фраза этой песни: «Я не вырасту и не стану мудрым». Мы боремся с мудростью, потому что я понял, что мудрых людей не существует.
А.К.: Мне очень нравится, что вы начали с такой серьезной темы свое выступление в нашем «Ночном экспрессе». А уж название вашей группы вообще для нас идеально подходящее! Как оно точно переводится с грузинского?
Г.Д.: Точный перевод – пассажиры, но в русском языке можно подобрать много слов: пассажиры, путники, путешественники.
Станция Шакирово – Пласидово
А.К.: Ладно, двигаемся дальше. Сейчас наш «Ночной экспресс» прибывает на несуществующую, должно быть, станцию «Шакирово-Пласидово». Очень хочется услышать, что это был за такой чудный развод?
Г.Д.: Это кошмар всей моей жизни! Была такая история: 2010-й год, наши друзья, очень хорошие ребята, решили устроить нам концерт в Киеве. Тогда в Грузии нас знали, а там вообще никто не знал. И наши друзья сняли туристический клип про Батуми с Доминго и Бочелли – сделали коллаж и поставили туда нас.
А.К.: Остается к этому относиться только с юмором! Я так понимаю, что у вас есть весьма смешные песни. Скажем, песня «Рембо», клип на которую я видел, кажется, очень забавная. О чем там идет речь?
Г.Д.: Я повзрослел и понял, что всю жизнь мне нравились герои, которые я не хочу, чтобы нравились моим детям. Мы все поняли, что герои с оружием – это не тот образ, который мы бы хотели для наших детей и, в целом, для нас тоже. Песня – о влиянии телевизора, о влиянии фильмов (там, например, упоминается Скорсезе). Я думаю, что все-таки идеализировать этот мир [не стоит].
Станция Москва
А.К.: Отличная, очень смешная песня! И вместе с Рембо мы прибываем в столицу нашей родины – Москву. Расскажите, как вы оказались в Москве, как приехали покорять Россию.
Г.Д.: У нас этого в мыслях даже не было! В принципе, были какие-то предложения, я не скажу, что много – парочка. В основном они поступали от грузинских ресторанов. Но нам это было неинтересно, потому что песни типа «Мимино, Сулико» – это все то, что мы не умеем петь. Но у нас есть один хороший, добрый, талантливый друг – Евгений Гришковец. Мы совсем случайно познакомились с ним благодаря нашему общему знакомому. Он сделал так, что в клубе «Б 2», который, к сожалению, уже не существует, мы сыграли наш первый в Москве концерт. Женя взял нас за руки, привез туда, познакомил со всеми, познакомил с Москвой. Я сильно волновался, потому что когда ты говоришь с музыкантами, которые здесь были, все говорят: «Там очень сложно, там публика другая». Я не знаю, откуда они это все берут! У вас были такие случаи?
А.К.: Точно не в Москве, потому что мы здесь играли с самого начала. Но нас очень долго пугали Питером...
Г.Д.: Кстати, Питером нас тоже пугали!
А.К.: И кто страшнее оказался?
Г.Д.: Вообще никто!
А.К.: Так все-таки сразу у вас все покатилось или пришлось прорываться с боями на российский рынок?
Г.Д.: Слава Богу, нам очень сильно везет в том смысле, что встречаются люди, которые просто хотят нам помочь, как Евгений Гришковец. Хорошие люди, которые просто спрашивают: «Ребята, чем вам помочь, что вы хотите?», «У меня есть знакомый на радио, могу попросить», «Мой друг делает фестиваль»... Вот так все и получилось.
А.К.: Я должен сказать, что мне ужасно у вас нравятся очень тонкие, качественные стихи. Например, у вас есть песня «Прорвемся». Расскажите про нее.
Г.Д.: Это стих, его написал Нико Гомелаури – очень хороший актер, который играл в грузинском «Свободном театре», в Тбилисском русском драматическом театре имени Грибоедова. Он писал стихи на грузинском и на русском. И в 1997 году он написал стих «Прорвемся». Этот стих всегда был с нами. А потом в 2014 году у нас было тяжелое время. Знаете, так бывает, когда ничего не пишется, концертов нет, денег тоже нет. И ты думаешь, что все твои песни уже спеты, все что мог, ты уже написал. И в это время мы случайно заново обнаружили этот стих, оставалось только написать музыку. Главное было его не испортить.
Станция Челябинск
А.К.: Мне кажется, это блистательно удалось. Это такая печальная, хотя и жизнеутверждающая песня; я бы сказал, суровая. И неслучайно наш «Ночной экспресс» проследовал именно в самый суровый город России (так о нем говорят, во всяком случае). Итак, станция «Челябинск», дорогие друзья! И, вообще, гастроли по России – конечно же, наших пассажиров это интересует в первую очередь. Что-нибудь с вами случалось в таких поездках? Если да, то расскажите.
Г.Д.: В Челябинске очень хорошая история случилась. У группы «Чайф» был концерт в Театре оперы и балета. На следующий день у нас там тоже был концерт, на который было продано 44 билета.
А.К.: Слушайте, это действительно замечательно. Я знаю, что вы как-то раз не могли добраться до Челябинска из-за погоды...
Г.Д.: Да, я вспомнил. Мы были в Тюмени, из Тюмени должны были ехать в Челябинск, это было в апреле. И была настоящая буря! Мы тогда чуть не потеряли Мишу: он бежит, у него в левой руке джембе (перкуссионный инструмент), а в правой руке бутылка виски. И он решал, что выбросить! В конце концов все-таки выбросил виски.
А.К.: А почему надо было выбрасывать?!
Г.Д.: Потому что поезд уже тронулся, надо было чем-то хвататься!
А.К.: Раз уж мы привязались к Челябинску, расскажите, как все-таки воспринимает публика песни на грузинском языке? Вы же не рассказываете о содержании со сцены.
Г.Д.: Да мы этим и занимаемся!
А.К.: Рассказываете?
Г.Д.: Да, обязательно. Конечно, не всегда, чтобы это не было, как лекция. Знаете, мой отец всегда слушал Deep Purple, хотя он английский до сих пор не знает, но обожает их песни; моя теща любит Эроса Ромазотти, но не понимает слова песен.
А.К.: Наверное, дело в привычке: все-таки мы привыкли к звучанию языка, к каким-то звукосочетаниям, подаче... Но у вас есть несколько песен, названия которых, кажется, не требуют перевода: это «Рембо», «Танго» и песня «Гео». Последняя мне очень нравится. Скажите, пожалуйста, под «гео» имеется в виду Земля в целом?
Г.Д.: Конечно.
А.К.: А то, что Грузия в английском (Georgia) начинается с «гео»? Это совпадение?
Г.Д.: Нет, это вышло случайно. Этот альбом, «Гео», – о нашей планете. В целом, это история о парнях, которые выросли, оглянулись и увидели кучу проблем, которых не знали до этого. Альбом заканчивается такой мыслью: гео – это наша Земля, наша общая планета, и не бывает «моей» воды или «вашей» воды. Вот об этом эта песня.
Станция Вильнюс
А.К.: Тем временем «Ночной экспресс» прибывает в столицу Литвы, город Вильнюс, с которым у Гиги связаны теплые детские воспоминания. Гиги, можно послушать эту историю?
Г.Д.: Я был там с моей мамой, она хоровой дирижер.
А.К.: Вы вообще из музыкальной семьи?
Г.Д.: Да, моя мама, мой дедушка и все остальные поют лучше, чем я, и выглядят тоже (смеется). Кстати, мы все, кроме Давида и Миши, пели в хоре у моей мамы в хоре для мальчиков – так и познакомились.
Станция Кутаиси
А.К.: А теперь мы прибываем в Кутаиси – прекрасный город на берегу реки Риони. Расскажите про ваше путешествие в Кутаиси.
Г.Д.: Это был очень странный концерт: сначала симфоническая музыка, потом рэпер, а потом были мы. Я спросил у парня, который читал рэп: «Сколько поешь?». Он говорит: «Сорок минут». Мы открыли [спиртное], потому что до этого нельзя. И заглохла фонограмма. Все начали приходить, угощать нас, и на сцену мы вышли уже просто: «Здравствуйте, наши дорогие!». И мы полчаса просто говорили тосты.
Станция Тбилиси
А.К.: Все эти истории говорят о том, что, конечно, в Грузии, да и в России тоже крайне доброжелательная публика. А сейчас наш экспресс сделал самый короткий перегон: Кутаиси – Тбилиси. Мы прибыли в родной город группы MGZAVREBI. Расскажите, как она создавалась.
Г.Д.: Мы все пели в хоре у моей мамы, потом я начал играть на гитаре. Однажды мой друг, который очень любит одну девушку, захотел сделать ей подарок. Она уезжала в Америку, и он написал для нее стих, а меня попросил написать песню. Мы написали песню и потом пели ее везде. Многим друзьям она понравилась, и мы написали вторую, третью, четвертую...
А.К.: Но вы же при этом не были профессиональными музыкантами?
Г.Д.: Нет, и до сих пор ими не являемся.
А.К.: Как вы осваивали инструменты? Я еще в самом начале нашей беседы хотел спросить о двух необычных струнных инструментах, как они называются?
Г.Д.: Инструмент, на котором играет Гуга, называется пандури. Мне показалось, что он будет хорошо звучать. Гуга с самого начала умел играть на пандури, а Бежо не играл. Я позвонил маме, спрашиваю ее: «Мама, он не играет на пандури, что мне с ним делать?». А мама говорит: «Он такой хороший парень, он вам обязательно пригодится!». И пригодился! Сейчас Бежо играет на всех инструментах, он вообще лучше нас всех.
А.К.: Вы очень много путешествуете, насколько я понимаю, вы такая разъездная группа, оправдывающая свое название. Не возникает при этом желания перебраться куда-нибудь в другой город?
Г.Д.: Нет, я не хочу даже в другой район переселяться, я обожаю Тбилиси!