«Ярчайший пример истерии – Моргенштерн»: психолог – о том, чем опасен блогинг для детей и подростков
Вряд ли можно отрицать, что чуть ли не определяющим фактором в жизни общества в постмиллениум стали социальные сети. Кажется, еще никогда заработки не бывали такими быстрыми, такими крупными и такими легкими: чтобы получать приличные деньги на рекламе, сегодня достаточно снимать вуайеристские мукбанги с поеданием огромных порций истекающей соком еды, выкладывать сладкие фотографии семейной жизни, словно из рекламы йогурта, или распаковывать перед камерой покупки так трепетно, будто в хрустящем пакете не футболка, а Святой Грааль. И одна из важнейших частей этого глобального рынка – дети.
Во-первых, существует детский блогинг, который завязан в основном на тех же картинках красивой жизни: поездках в парки развлечений, распаковке игрушек, тестировании детской косметики и т.п. В 2019 году самым состоятельным блогером YouTube, по версии журнала Forbes, стал восьмилетний американец Райан Каджи с каналом Ryan's World (сегодня у канала более 28,1 млн подписчиков), а на третьем месте оказалась пятилетняя россиянка из Краснодара Настя Радзинская и ее канал Like Nastya (67,8 млн подписчиков). За шесть лет с момента образования в 2015 году канал маленькой светловолосой Дианы из Украины под названием Kids Diana Show обрел 73,2 млн подписчиков. На деньги, заработанные с помощью канала, семья переехала в США и обзавелась там недвижимостью. Для сравнения, на официальный канал Beyoncе подписаны 22,4 млн человек, а на EminemMusic – 46 млн человек. Если клип рэпера Rap God за семь лет набрал 1,1 млрд просмотров, то видео очередного юного российского блогера Mister Max под названием «Дети не делятся игрушками в огромных яйцах ЛедиБаг и Черепашки Ниндзя» – около 447 млн просмотров за год. Двухлетнее видео Насти Радзинской «Nastya and papa sleeping at farm sheep» на данный момент имеет 861 млн просмотров.
Во-вторых, даже грудные дети зачастую становятся частью инстаграм-аккаунтов в «мамских» блогах, транслирующих рафинированное счастье для миллионов подписчиков. Так, на Instagram-аккаунт многодетной мамы, бывшей официантки из Владивостока Екатерины Климовой katrinka_family совсем недавно было подписано 7 млн человек, в том числе звезды российского шоу-бизнеса (недавно аккаунт переехал). Основной контент блога – семейные фото в красивых интерьерах с комментариями из собственного опыта о детях, быте, сексе для женской аудитории.
«Легко сказать «достаточно снимать мукбанги», скажете вы, и будете правы – на деле большая популярность приходит к единицам, остальных мы просто никогда и не встретим на просторах видеохостингов. Формулы успеха известны SMM-специалистам. Мы же заинтересовались психологической и социологической стороной вопроса. Как отразится на психике ребенка активная трансляция частной жизни в интернете и ранние большие заработки?
«Я могу сослаться на Тапдыга Хафизовича Керимова – профессора и доктора философских наук, социального философа, который говорит, что мы сейчас живем в эпоху постмодерна, в структуре постоянного социального взаимодействия, – говорит клинический психолог, судебный эксперт-психолог Олег Долгицкий. – В эпоху интернета очень некорректно отделять блогеров от неблогеров. Мы постоянно находимся в сети, даже если кто-то считает, что он что-то в интернет не выкладывает и не транслирует свою личную жизнь, его личная жизнь уже транслируется без его участия. Он просто либо становится активным субъектом этой деятельности, либо он пассивный субъект.
*Справка: преморби́д (лат. morbus – болезнь) – предшествующее и способствующее развитию болезни состояние (на грани здоровья и болезни), когда защитные и приспособительные силы организма перенапряжены или резко ослаблены (например, истощение и переохлаждение организма перед развитием пневмонии). Может либо перейти в выраженную форму болезни, либо через некоторое время закончиться нормализацией функций организма.
Если вдуматься, то интернету и соцсетям – всего ничего. Когда бы общество могло успеть адаптироваться к ним и выявить последствия разных их граней? YouTube появился в 2005-м, а ведь кажется, будто он был всегда. Что уж говорить про тех, кто родился после 2005 года. Начало работы Facebook – 2004 год, «ВКонтакте» – 2006-й, Instagram – 2010-й, TikTok – 2016-й. Настоящим ветераном на фоне перечисленного выглядит архаичный «Живой Журнал» – 1999 год. Видео с котиками, смешными танцами (привет, Gangnam Style), челленджами и флешмобами по «полетам» на метле, набирающие десятки и сотни миллионов просмотров, – явление совсем молодое.
Очевидно, что за спиной всех популярных блогеров младшего школьного возраста стоят родители. Иногда они появляются в кадре, становясь постоянными персонажами канала, как папы Насти Радзинской и Дианы, иногда нет. По мнению Долгицкого, так или иначе, превращая своего маленького ребенка в звезду интернета, родители делают его прежде всего объектом товарно-денежных отношений:
- Неспособность противостоять давлению социального окружения
Даже если с каналом все хорошо, ребенок (подросток) доволен, популярен и зарабатывает немалые деньги, с психологической стороны есть несколько подводных камней, связанных с естественной для его возраста психологической незрелостью. Например, дети не в состоянии критически оценивать нападки хейтеров и обожание фанатов. Видимо, поэтому в большинстве популярных детских каналов отключены комментарии.
«Ребенок от взрослого отличается тем, что у взрослого сформированы все психологические новообразования, – поясняет Олег Долгицкий. – В каждом определенном возрасте ребенок должен получить качественное изменение психики через преодоление кризиса, которое его начинает характеризовать как социального субъекта. Так, подросток в возрасте 12-14 лет не способен отказаться от положительной оценки социальной группы. Он не может различать тот факт, что разные социальные группы имеют разные категории ценностей. Критика для него становится фатальной, а ради похвалы и признания референтной группы он становится готов на все, даже совершать преступления. Именно по этой причине, например, официальный запрет движения «АУЕ» совершенно оправдан и благоразумен».
Простой пример: хейтеры пишут девочке-подростку, что она толстая. Чтобы соответствовать требованиям социума, ребенок начинает отказываться от еды и зарабатывает расстройство пищевого поведения вплоть до анорексии. Сегодня многих выручает феминистический тренд с бодипозитивом, однако если проблема все-таки появилась, то помочь в этом возрасте сможет только появление нормального социального окружения, которое будет говорить, что на самом деле девушка выглядит хорошо.
- Размытие ценностей
Еще одну проблему может представлять размытие ценностей, которое происходит, когда для человека вдруг все становится легко доступно. Представление о ценности всех объектов окружающей среды формируется в процессе социальной адаптации. Все предметы ранжируются в сознании: больше-меньше, теплее-горячее, дешевле-дороже. Если все становится одинаково доступно, начинается дезориентировка.
«Объекты вокруг становятся вне системы ценностей, теряется их смысл и значение, они не могут адекватно определять поведение человека. Потеря смыслов – это отличный преморбид в будущем для психических заболеваний, – говорит Долгицкий. – Для человека, которому все легко дается, предметы не будут иметь ту же ценность, что для людей вокруг. Допустим, девочка в 15 лет получает в качестве подарка от любимого молодого человека кольцо в знак памяти, потому что переезжает с родителями в другой город, и это кольцо имеет для нее очень высокую ценность, даже если оно стоит «три копейки». Или, например, родители подарили ребенку плюшевого зайца в пять лет, которого он очень давно хотел, и он для него имеет огромную ценность – у него с ним связано множество воспоминаний из детства. Для ребенка, который имеет все, что ценно в этом мире? Ничего. Для него все одинаково ценное, одинаковое доступное».
В дальнейшем общение человека, который привык получать все желаемое с детства, с людьми, которые никогда не имели такого достатка, будет затруднено – ведь для одного чашка чая стоит 30 долларов, а для второго – два рубля. Речь идет о разных мирах с разными ценностями, атомизации общества – социальном разобщении, когда люди разделены из-за разных представлений о ценностях в своих сознаниях.
- Повышенный риск алкоголизма, наркомании и суицида
По словам психолога, «проблемы начинаются там, где все достается без труда». Потребительское отношение переносится и на взаимоотношения с другими людьми. Парень, мечтавший о большой любви, вдруг получает большие деньги. Вокруг него сразу же появляются доступные женщины, он начинает их обесценивать и при этом теряет смысл любви. А потеря смыслов сопряжена с риском суицида и наркомании. Еще французский социолог Эмиль Дюркгейм в конце XIX века в труде «Самоубийство. Социологический этюд» заметил, что в случае резкого экономического спада в обществе повышается уровень беззакония, аномии, который сопряжен с тем, что люди начинают проявлять девиантное поведение в форме наркомании, алкоголизма, криминала, суицида и т.д. Потом он обратил внимание на то, что в случае резкого экономического роста происходит то же самое. Сегодня это связывают с тем, что у человека появляется свободное время, которое не заполнено такими смыслами, как уважение, любовь, познание, эстетика, самоактуализация.
«Ребенок начинает входить в условия резкого экономического роста, запросы его родителей удовлетворяются, и у него размывается зона ближайшего развития, мир вокруг резко меняется, и он становится дезадаптирован, а значит, имеет риск развития психического заболевания, – говорит Олег Долгицкий. – Зона ближайшего развития – это те задачи, которые ребенок еще не может решить сам, но может решать их совместно со взрослым. Это то, как он будет развиваться и обучаться в будущем через взрослых людей. Это предполагает, что у него должны быть какие-то средства труда, которые он должен познать, чтобы стать кем-то. Например, быть музыкантом – это эстетическая потребность. Чтобы стать музыкантом, ему надо приобрести гитару. Он работает, копит на нее или получает на большой праздник – все, он ее холит, лелеет, даже если она плохая, пытается выжать из нее максимум и таким путем идет к эстетике. Его развитие идет постепенно, в соответствии с этапами развития человеческой психики. Постепенно у него появляется ценность эстетики как таковой, и ребенок становится взрослым развитым человеком. Смысл эстетики уже без гитары сопрягается, например, со страданием, не требуя стирать в кровь подушечки пальцев. И это начинает двигать человеком, формировать его поведение с возможностью, не задумываясь, ответить на вопрос «Что я должен делать?» в кантианском смысле, где ответ на этот вопрос: «Поступать так, чтобы максима твоей воли могла бы быть всеобщим законом».