«Почему ты хотел меня убить?» История спасения малолетней узницы Минского гетто
С Фридой Рейзман мы встретились «на Яме». Так в Минске называют место, где в 42-м нацисты расстреляли почти пять тысяч человек. После войны здесь установили обелиск. Фрида Вульфовна признается: дочь была против встречи с журналистами из-за коронавируса. Но бывшая узница минского гетто с ней не согласна.
«Я не скромный человек. Считаю, что раз я осталась в живых, бог мне дал поручение. И я это поручение должна выполнить. Чтобы донести людям, что здесь было. Для того, чтобы этого больше не повторилось», – говорит Фрида Рейзман.
Маленькой Фриде было шесть лет, когда началась война. Почти сразу больше сотни улиц белорусской столицы превратились в лагерь смерти для евреев. Минское гетто было одним самых крупных в Европе. Через него прошли около ста тысяч человек. Детская память сохранила самые страшные моменты:
Папа маленькой Фриды был подпольщиком: руководил группой по доставке оружия и вывозу людей из гетто. В сорок втором к ним в дом нагрянуло гестапо. Мама успела крикнуть старшим сыновьям: «Дети, никого не выдавайте!». Немцы избили маму, а Фрида выскочила в коридор. Спряталась за дверь. Через щель видела, как обыскивают дом. Когда немец повернулся спиной, она выскочила в туалет, который находился на улице. Тогда еще во дворах были постройки, но очень скоро все разобрали, чтобы топить печи. Фрида Рейзман вспоминает:
«Оказывается, подпольщики следили за происходящим. Они видели, что у нас дома «незваные гости». Но днем подходить близко было слишком опасно. Когда стало темнеть, меня забрали. Но этот момент я уже плохо помню. Замерзала».
Фриду привезли на полуразрушенную кукольную фабрику. Отогрели. Когда она очнулась, сильно испугалась.
Их семью искали по всему гетто. Старший брат Лазарь ушел в подполье вместе с отцом. Младшего убили. При каких обстоятельствах, и где он похоронен, Фрида Вульфовна узнала не так давно.
«Десять лет назад я прочитала в газете маленькую заметочку. Что 29 и 30 января 1943-ом году были облавы. Всех, кто попался, расстреляли во дворе минской тюрьмы. А трупы вывезли в Тростинец. Я теперь часто приношу цветы к воротам тюрьмы на улице Володарского», – рассказывает Фрида Рейзман.
Однажды днем мама сказала маленькой Фриде: завтра ты уходишь из Минска.
Старший брат Фриды Лазарь был подрывником. В тот день он ждал подхода к железной дороге. Спал на погребе. Когда друг сказал, что привез его маленькую сестричку, тот не поверил:
«Я что-то там «тявкнула», он услышал мой голос. Подбежал крепко обнял, кричал и плакал. Для меня это очень тяжелый момент», – вспоминает Фрида Вульфовна.
Но что было солдату делать с маленькой девочкой? Он отдал ее местному пастуху, тот отвез в деревню Поречье. Позже поселок негласно станут называть «деревней праведников». Там сумели спрятать сорок еврейских детей. Крестьянин спас из гетто десять человек.
Каждый год Фрида Рейзман вместе со спасенными детьми ездила в Поречье. Повидаться с теми, кто, рискуя своей жизнью, спасал чужие.
«Мы не знали, как отплатить этим людям. Каким добром. Мы в бесконечном долгу перед этими людьми. И мы решили поставить в поречье памятник. Мы ездили туда каждый год. Но теперь я осталась одна из всех спасенных», – говорит женщина.
Искала Фрида и того самого крестьянина, который вывез ее из гетто. Ездила на его родину. Но так и не нашла. А все дело в том, что они никому из тех, кого спасал, не назвал своего имени. Так было безопаснее. Оказалось, что спас он десять человек. И никому не сказал свое имя. Фрида Вульфовна восхищена его добродушием:
«Это человек необыкновенный. Таких считанные единицы. Рисковать всем, чтобы спасти людей», – говорит Фрида Вульфовна.
Рядом с «Ямой» есть «аллея праведников народов мира». Здесь увековечили несколько имен тех, кто, как и тот неизвестный крестьянин, спасали евреев от смерти. Всего же в Беларуси несколько сотен Праведников.
Дети на войне были словно старики – считает Фрида Вульфовна. Многое узнали, увидели, поняли. Но одна вещь ей, уже пожилому человеку, так и осталась непонятной.
«Еще живы наши ветераны. Остались в живых и те, кто воевал по другую сторону. Если бы я оказалась за одном столом с нацистом, я бы обязательно спросила: за что ты хотел меня убить?».