Троице-Сергиевой лавре – 685 лет. Почему ее не разграбили после революции, кто спрятал главу Сергия Радонежского и какие угрозы принесла современность
Ровно 685 лет назад вблизи села Радонеж (сейчас город Сергиев Посад) произошло невероятно важное в русской истории и культуре событие – была основана Троице-Сергиева лавра. Рассказываем какие испытания пришлось пройти Троице-Сергиевой лавре после революции, кто 20 лет прятал главу Преподобного Сергия и почему вместо «Христос воскресе» народ кричал «Ура!».
Согласно летописям, 11 августа 1337 года, будущий преподобный Сергий Радонежский, звавшийся до монашества Варфоломеем, вместе со своим братом Стефаном заложили посреди пустыни недалеко от села Радонеж небольшую церковь, которая была освящена в честь Святой Троицы. Спустя много лет вокруг нее вырос монастырь, а затем и мощный храмовый комплекс, ставший впоследствии культурным и православным центром России – Троице-Сергиевой лаврой.
Вся многовековая история этого монастыря неразрывно связана с именем Сергия Радонежского. По преданию, он благословил Дмитрия Донского на битву с захватчиками на Куликовом поле и способствовал объединению княжеств и созданию московского государства.
О том, как спасали лавру в годы богоборчества, как восстанавливалось богослужение после войны и какие новые вызовы появились в XXI веке, рассказал в интервью корреспонденту Mir24.tv профессор Свято-Филаретовского православного института, автор образовательной программы «Основы языка изобразительного искусства» Александр Копировский.
Как превращение лавры в музей спасло ее от разграбления и уничтожения
Из документов следует, что после революции, а именно 4 ноября 1919 года все храмы лавры были опечатаны, а 20 апреля 1920 года вышел декрет за подписью председателя Совета народных комиссаров Ленина о превращении древней обители в музей. Но за этими строками скрывается целый год борьбы за сохранение Троице-Сергиевой лавры. Вся верующая Россия следила за тем, устоит ли она перед натиском безбожия.
«Лавра была объявлена врагом Советской власти, – говорит профессор Александр Копировский. – Как высказался о ней представитель ЧК Розенталь: «Лавра – это гнойник на теле Советской России, который необходимо так или иначе отсечь».
Прежде всего монастырь был национализирован. Церковь попыталась этому сопротивляться. Была создана Комиссия по охране памятников искусства и старины Троице-Сергиевой лавры, в которую вошли, в частности, священник Павел Флоренский и ученый, педагог Павел Каптерев. Эта комиссия занялись музеефикацией художественных ценностей лавры для их сохранения. Первым делом было проведено очень подробное научное описание предметов, которые были на территории обители, чтобы их не разграбили».
Члены комиссии подробно описали иконы, предметы церковно-прикладного искусства, драгоценности, в том числе из ризницы лавры, а также здания, включая находящиеся вокруг лавры усадьбы и постройки, представляющие историческую ценность. Была проделана очень большая работа.
«Но задачей советской власти было отобрать лавру у церкви. Ее почти сразу пытались закрыть как монастырь, оставив только стены, недействующие храмы, и превратив ее в музей, – говорит профессор. В ответ на эти попытки отец Павел Флоренский в декабре 1918 года написал вдохновенную статью «Троице-Сергиева Лавра и Россия», своего рода поэму, посвященную этой обители. Он представил в ней лавру как духовный центр страны и абсолютную ценность, как звезду во мраке, которая собрала в себе духовные и культурные сокровища России. Указал, что она является преемницей Византии и даже культуры античности – через Византию. Флоренский утверждал уникальное значение лавры как места, которое всему этому давало жизнь. Как и то, что церковные памятники, изъятые из их непосредственного использования в церкви, перестают быть живым организмом. Он назвал свою концепцию «живым музеем». То есть настаивал на том, что лавра должна остаться монастырем, в ней нельзя прекращать богослужение».
Когда решалась судьба лавры, отец Павел Флоренский выступил с этим вдохновенным докладом о ней на заседании комиссии по разрешению вопросов, связанных с ее ликвидацией как монастыря. Против него выступил в печати уполномоченный Наркомата юстиции и консультант ЧК, бывший священник, отрекшийся от сана, Михаил Галкин. В результате сборник, в котором находилась статья Флоренского, был уничтожен. А затем обитель закрыли, монахов разогнали, и далеко не все ее ценности удалось сохранить.
Но все же большинство предметов церковного искусства было взято под охрану и музеефицировано благодаря работе, проведенной комиссией, ученым секретарем которой был отец Павел Флоренский. По ее постановлению была освобождена от оклада, расчищена и полностью отреставрирована знаменитая «Троица» Андрея Рублева, которая ныне находится в Государственной Третьяковской галерее.
Хранители мощей преподобного Сергия Радонежского
Удивительна судьба мощей преподобного Сергия Радонежского – главной святыни монастыря. Как рассказал Александр Копировский, после закрытия лавры их собирались либо выставить в атеистическом музее на всеобщее обозрение, либо, как предлагал все тот же Михаил Галкин, просто закопать.
В феврале 1919 года коллегией Народного комиссариата юстиции было принято постановление об организованном вскрытии мощей. В рамках этой омерзительной компании поруганию подлежали и мощи преподобного Сергия Радонежского.
Впрочем, мощи сохранились. Одно время они выставлялись в Москве в атеистическом музее, но потом их все же вернули в лавру. И после ее открытия мощи преподобного Сергия Радонежского вместе с его главой вновь заняли свое место в Троицком соборе, где сейчас они являются объектом самого искреннего и трепетного почитания православных христиан.
«Ура!» вместо «Христос воскресе!»
Еще в середине Великой Отечественной войны Сталиным был взят курс на использование патриотического потенциала, который несла в себе церковь. Победа в войне была бы невозможна без возбуждения национального духа. Широко зазвучали имена святого Александра Невского, Дмитрия Донского, Александра Суворова, Михаила Кутузова и других легендарных полководцев прошлого. Грубая атеистическая критика, политика, направленная на уничтожение церкви, была на государственном уровне изменена. Стали открываться храмы и монастыри, из ссылок начали возвращать уцелевших священников и епископов. Лавра была передана Патриархии в бессрочное бесплатное пользование в апреле 1946 года, на Страстной седмице Великого поста. Богослужения в Успенском соборе лавры начались сразу же. О них широко не оповещали, но небольшое количество прихожан появилось в храме уже в Великую Пятницу. А на пасхальное богослужение и храм, и площадь перед ним были полны людей. «За это время выросло целое поколение, не знавшее церкви, – говорит Александр Копировский. – Дочь одного из священников рассказывала со слов своего отца, что на обращенный к народу возглас священников «Христос Воскресе!» площадь перед Успенским собором сперва ответила молчанием. А потом кто-то крикнул: «Ура!». И вся площадь взорвалась единодушным «ура!».
В лавре возобновилось ежедневное богослужение. Началось постепенное восстановление интерьеров храмов и зданий, которые пребывали в довольно тяжелом состоянии. В пятидесятые годы была проведена серьезная реставрация обители: в частности, восстановили фрески в Троицком соборе, расчистили в его иконостасе иконы Даниила Черного и Андрея Рублева. Но самым главным было, конечно, ее возрождение как действующего монастыря.
Значение лавры во времена, когда государство вело последовательную политику сдерживания церковной жизни – то есть вплоть до 1991 года – было огромным. «В те годы принимать участие в богослужениях было затруднительно, – рассказывает Александр Копировский. – За людьми, особенно студенчеством и интеллигенцией, следили. Я помню, как ходили люди с фотоаппаратами и в упор фотографировали тех, кто прикладывался к кресту. Потом их могли вызвать на беседу в комсомольскую или парт- ячейку, а то и в органы.
«Я чувствовал себя как на Марсе»
Но стремления уничтожить церковь, как в первые годы советской власти, уже не было. Можно было посещать богослужения во всех соборах и храмах лавры. При большом желании, с помощью некоторых хитростей, можно было побеседовать с монахами, даже со знаменитым старцем архимандритом Кириллом (Павловым), с некоторыми преподавателями духовной академии. «Я туда приезжал, еще будучи студентом, и совершенно посторонним по отношению к православию человеком. И я чувствовал, что это место не просто хранит дух старины и древней культуры, а это место, где действительно служат Богу!» – рассказывает Александр Копировский.
Лавра жила! Интуитивно это чувствовали многие. Были даже курьезные случаи. Однажды пионервожатая привезла сюда целый класс пионеров на экскурсию. И прежде, чем зайти в храм, она всех выстроила и скомандовала: «Снимайте галстуки!». Дети послушно их сняли, и зашли в храм уже без них, видимо, почувствовав, что лавра, все-таки, не музей.
Александр Копировский: «Я тоже впервые оказался в лавре, когда мне было 14 лет. И меня просто вынесло оттуда! Я почувствовал себя как на Марсе, мне было физически тяжело там находиться. И это ощущение сохранялось на протяжении нескольких лет. Но потом мне очень повезло: мой сокурсник по институту оказался верующим человеком. Он привез меня в лавру, познакомил с одним из монахов в священном сане, который не боялся разговаривать с нами, давал книги. И в конце концов, он меня прямо там, в лавре, тайно крестил, буквально рискуя головой. И мне, и многим другим людям лавра светила своим тихим светом все годы советской власти. Она была ощутимым знаком того, что церковь не сдалась».
В лавру приезжали люди из всех уголков нашей страны и из-за рубежа. В то время город Сергиев Посад, выросший вокруг нее, назывался Загорском – по партийной кличке одного из советских функционеров. Но даже это ей не помешало. Потому что никто об этом человеке не вспоминал, а название города – «Загорск» – воспринималось как что-то далекое, почти сказочное, и очень хорошее.
Туристическое нашествие как угроза духовности
Правда, в борьбе с лаврой советские органы пошли другим путем. Ее уже никто не пытался закрыть, но старались максимально свести на нет церковную составляющую, сделать ее просто музеем. Основной посыл был в том, что лавра – это, конечно, наша культура и часть нашей героической истории, но все же отжившее прошлое. Вот теперь у нас своя советская культура и своя правда.
«Начиная с девяностых годов туристическую составляющую в лавре стали активно наращивать, – говорит Александр Копировский. – На ее территории теперь огромное количество праздно шатающегося народа. Люди смотрят на все ее духовные богатства вполглаза и слушают вполуха. Сколько я ни ездил последние годы в лавру, такого ощущения, как до 1991 года, у меня больше не было».
По словам эксперта, монастырям для общения с людьми сейчас нужно находить и новые формы. Это не значит – приспосабливаться к «духу мира сего». Но необходимо искать контакты, налаживать диалог с приезжающими, кто бы это ни был.
«Важно чтобы в храмы пришли люди не в качестве туристов. Чтобы церковь собралась, чтобы восстановилась «порванная связь времен», – говорит Александр Копировский. – Мало восстановить храмы, мало их расписать, мало подражать! Нужно производить что-то новое, искать новые возможности, новый язык, новые формы общения с Богом. И если монастыри вновь смогут стать духовными центрами такого собирания, излучающими свет, а не только туристическими объектами – духовное возрождение произойдет повсеместно. И не только церкви, но и страны».
«Реальность отлично прочищает мозги»: что посмотреть в лавре
Тем, кто отправляется в лавру, нужно готовить себя к этому не как к посещению музея. «Нужно читать не одни только туристические путеводители. Есть книга Василия Ключевского «Значение преподобного Сергия Радонежского для русского народа и государства», есть подробные, хорошие альбомы, посвященные лавре. И, конечно, стоит прочитать статью отца Павла Флоренского «Троице-Сергиева лавра и Россия». Нужно узнать всю трагическую историю лавры, особенно советского времени, и как можно подробнее. Чем меньше штампов – любых, даже самых благочестивых, тем лучше. Реальность отлично прочищает и глаза, и мозги, и сердца», – говорит богослов.
«Поэтому нужно не просто увидеть лавру, но и прочувствовать ее дух. Я всегда вожу своих студентов не на известную всем смотровую площадку, а на точку обзора, с которой лавра видна целиком. Если от железнодорожной станции «Сергиев Посад» пройти (соблюдая максимальную осторожность!) вдоль путей, то через несколько сот метров слева открывается потрясающий вид на нее с откоса железнодорожного полотна. Объяснять после этого многого уже не понадобится.
А вот что нужно посмотреть внутри. Во-первых, это Троицкий собор с мощами преподобного Сергия и упоминавшимся уже иконостасом Даниила Черного и Андрея Рублева. Не все знают, что в нем есть еще иконы XV, XVI и XVII века, в том числе – известного московского иконописца Симона Ушакова. Лавра вобрала в себя все эпохи…
Во-вторых, Успенский собор 1580-х годов – почти копия Успенского собора Кремля. Там сохранились уникальные фрески конца XVII века и более ранний иконостас. В-третьих – церковь преподобного Сергия с большой трапезной. Во все эти храмы можно свободно прийти на богослужение. Еще хорошо посетить царские чертоги XVII века – здание, где находятся духовная семинария и академия с домовой Покровской церковью, а также церковно-археологический кабинет (музей), в который сейчас можно попасть всем, предварительно позвонив и записавшись на экскурсию.
На территории лавры есть и филиал Сергиево-Посадского государственного историко-художественного музея-заповедника «Ризница Троице-Сергиевой лавры XIV-XIX вв.». В ней можно увидеть облачение преподобного Сергия Радонежского, церковные сосуды, прекрасное лицевое шитье. Недавно там поставили прекрасные витрины с антибликовыми стеклами.
Но лучше всего посетить лавру в дни, посвященные преподобному Сергию – 18 июля и 8 октября, когда там собираются тысячи людей. Вначале все молятся в храмах, а по окончании богослужения – на лаврской площади, перед большой иконой преподобного Сергия. Когда больше 50 лет назад я впервые услышал, как весь народ радостно, в едином духе поет «Преподобне отче наш Сергие, моли Бога о нас!», – лавра навсегда для меня перестала быть только музеем».