Виртуозная техника и невероятная харизма. Премьер казахстанского театра «Астана Опера» – сегодня не просто звезда отечественного балета. Бахтияр Адамжан входит в пятерку лучших танцоров мира и делится мыслями об успехе на сцене, о его цене, о настоящем и будущем казахского танцевального искусства.
Бахтияр, в 10 лет вы пришли в балет. Кто и почему принял такое решение?
– Приход в балет – это целое приключение. Я помню, мы ехали на соревнование по борьбе, поддержать родного брата. И тогда папа впервые спросил о том, хочу ли я учиться в Алматы, заниматься балетом. Естественно, я вообще не понимал, что такое балет, деревенский пацан был, аульский. Но родителям не отказывали никогда, вот так я оказался в балете уже в 10 лет.
Получается, что папа мечтал видеть вас на сцене?
– Скорее всего, родители трезво оценивали ситуацию, потому что мы жили все-таки в деревне. А тут город, где есть возможность учиться и развиваться. Я думаю, в первую очередь их подталкивало это. Ну и при этом видели, наверное, какие-то способности. Я в школе никогда не отказывался ни спеть, ни ведущим побыть, ни потанцевать. При этом я еще и на спортивные секции ходил и был отличником.
А физические данные? Они ведь тоже важны.
Значит, родители больше любили искусство, если из спорта отдали вас в балет?
– Папа погоны носит, пожарный. Мама – учитель математики. При этом они хорошо чувствуют ритм, хорошо танцуют, могут спеть. Папа на гитаре играет. Они хоть и далекие от искусства люди, но все равно внутри них живет большое творчество.
И вы покинули родительский дом в 10 лет?
– Меня отдали в интернат Алматинского хореографического училища имени Селезнева. Я прожил восемь лет в интернате. Было классно на самом деле, весело. Столько много детей, много знакомств, новые друзья. Сейчас они уже братья, сколько лет мы уже вместе. Многие, с кем я учился, мне ближе, чем родственники, потому что я с ними проводил больше времени, чем со своими братьями и родственниками. Они мне, как моя большая семья, после стольких лет мы вместе.
И все-таки вы были ребенком. Большие нагрузки, разлука с родными, трудности не наталкивали на мысль – зачем мне все это надо?
– Скорее всего, во мне независимость жила с детства. Я скучал, но осознавал, что так надо. Если другие дети терпят, спокойно ходят, почему я не могу? Скучал, конечно, хотелось домой иногда к родителям. Но в целом, там было весело. Дети, какие-то игры, учеба. Много нового, каждый день какие-то закачки, ломали стопы, ноги выпрямляли, на шпагат садились, бывало, что засыпали на шпагате. Старались привести свои физические данные на максимум. Очень много было светлой конкуренции. И как раз такой возраст, когда все интересно, любопытство огромное. Я думаю, это помогло мне. И окружение попалось очень хорошее, не было времени скучать. Постоянно что-то делали, приходили уставшие и засыпали. Дни пролетали мгновенно. Единственное, по субботам скучал, когда все разъезжались по домам. Бывало, что часто меня забирали самым последним. Была еще одноклассница Медина Жалгасова, вот мы с ней оставались последними в субботу. Тогда немного грусть подкрадывалась. Такое бывало в первом классе, первый год.
Вы пришли в балет, послушав родителей. Когда же вы поняли, что выбор был сделан правильно, что это ваше и что вы на своем месте?
– Когда пошли первые победы на конкурсах. Когда пошли первые плоды нашего труда. Когда почувствовали рост, разницу. Представляете, когда каждый день тысячу раз делаешь одно и то же, и наконец ты уже можешь делать какие-то элементарные технические балетные элементы. Поначалу это был своего рода спортивный интерес. Хотелось узнать предел своих возможностей в балетном искусстве. Мы смотрели на старших. Воспитательницы водили нас по выходным в театр оперы и балета имени Абая в Алматы, и мы вдохновлялись. И смотря на мастеров своего дела, нам хотелось повторить это. Мы приходили в комнату в интернате и пытались сделать элементы. И даже пока шли из театра в интернат, тоже повторяли эти элементы. Вот так зарождался интерес к балету. Сначала зародился интерес физический, технический, чтобы сделать технику, движения, трюк, как мы называли. А потом уже пришло осознание танца.
Я думаю, мало кто думает: «Вот я хочу стать артистом балета». Нет, это процесс долгий, медленный, и не все его проходят правильно. Даже те ребята, которые пришли с желанием и знают, что такое артист балета, они могут сломаться на полпути, сказать «Я устал, не хочу, я перегорел». А иногда бывают, как я – приехал из деревни ребенок, который не знает, что такое балетное искусство. Но от того, что имел уважение к учителю, я не мог перечить ему. Я всегда старался делать то, что от меня требовали. Кровь из носа. Хоть мне было тяжело, я уставал, но я понимал, учитель – это учитель, это авторитет. У меня это подсознательно заложено, потому что у меня мама – учитель. И я всегда хотел, чтобы к ней относились с уважением, и сам не мог позволить себе относиться к другим учителям как-то халатно. И вот такое отношение вывело меня на какой-то определенный уровень, где я почувствовал разницу, что я достиг каких-то определенных высот. Дальше пошел азарт. Мне хотелось все больше развиваться. Я знал, что есть лучше меня ребята, и я знал, что мне нужно по крайней мере их догнать.
Когда за спиной уже много достижений и побед, вы продолжаете состязаться, расти дальше. Где вы находите силы?
– Знаете, дело в том, что наше балетное искусство – оно честное. Это не так, как в госструктуре – определенного карьерного роста ты достиг, сел в кресло и сидишь. У нас честное искусство. И если ты перестал развиваться, перестал следить за своим телом, тонусом мышц, форму потерял – это на сцене видно. Хоть сколько тысячекратным лауреатом ни будь, но если ты на сцену вышел не в форме и рядом стоит молодой, в форме, зритель будет аплодировать молодому. Ему без разницы, кто ты, что ты, что ты из себя в жизни представляешь. На сцене ты должен быть подготовлен, по крайней мере, стараться к этому приблизиться. И должен всегда держать планку. Потому что как только ты дал слабину, за тобой уже есть тот, кто скажет тебе «Извини, но ты не справляешься». Он этого не скажет открыто, но это закон нашего искусства. Как только ты не сможешь справляться, у тебя самого желания не будет танцевать. Ты начнешь уставать, начнешь задыхаться, мучиться от этого. У тебя уже физических возможностей не будет выдерживать нагрузки, и ты вынужденно скажешь «Я все, ухожу».
У вас бывают минуты усталости?
А морально не устаете от таких нагрузок?
– Нет. На сцене мы показываем много героев, можем играть разные роли, это же классно. Я, допустим, играю разных персонажей. И мне интересно каждый раз их делать по-разному, переосмысливать. Вот «Собор Парижской богоматери». Я танцую Квазимодо, урода-горбуна. И мне каждый раз не хочется его танцевать одинаково. Мне хочется показать его немного драматичным, жестким, иногда немного жалким, или, наоборот, агрессивным. Мы имеем возможность выплескивать эмоции, даже негативные, через персонаж – так мы сами очищаемся. А потом можем наполниться светлыми моментами. Когда люди нам аплодируют, это тоже нас наполняет.
Неужели все идеально в вашей работе? Не бывает стрессов, депрессий?
Какой результат от своей работы вы хотели бы получать?
– Конечная цель искусства – заложить в зрителя какой-то смысл. Смысл в чем? Допустим, идет спектакль, каждый человек может найти там свою частичку истории, которая происходит на сцене. Может, у кого-то история похожая, может, жизненные ситуации были схожие. И человек должен осознать, что не все в жизни так сложно на самом деле. Нужно немного переосмыслить ситуацию, может быть, посмотреть со стороны. И эмоции. В первую очередь зритель должен получить эмоции, вдохновиться, наполниться, отдохнуть. Отдохнуть с прекрасной музыкой, прекрасным исполнением артистов. Чтобы зритель пришел и не смотрел, как артист пыхтит, кряхтит, у него одышка, он красный, багровый, что-то пытается делать, туда-сюда пытается прыгать, ему тяжело. И зритель сидит и думает: «О, бедолага!» Он не должен так думать. Зритель должен прийти в зал и наслаждаться игрой: какая легкость, какая красота! Он должен поверить, что на сцене Спартак, он не должен видеть казахского пацана, казахского мужчину на сцене, который танцует и пытается что-то делать.
Как вы считаете, интерес к классическому балету в последние годы снижается? Люди меньше стали уделять времени и внимания своему культурному развитию?
История казахского балет относительно короткая, но каким вы видите его будущее?
– Казахское балетное искусство имеет очень большие перспективы на мировом уровне. Я сейчас смело могу сказать, что казахстанский балет, именно театр оперы и балета «Астана Опера», имеет огромные возможности выйти в мир и показать всем, что казахи умеют танцевать балет на высоком уровне. Почему я так говорю? Потому что мы давно уже достигли уровня мировых театров, мы ничем не хуже. Победы наших артистов на международных конкурсах это доказывают. Меня часто приглашают мировые театры участвовать в их спектаклях. Это говорит о том, что на нас есть спрос.
Но вопрос в том, как продать наш театр, как гастроли организовать, чтобы это было по уму, чтобы мы могли заработать на этом и при этом представлять нашу культуру. Нам нужно найти какого-то крутого балетного менеджера, который сможет нас продать миру на хороших условиях. Как бы грубо это ни звучало, но мы должны себя продавать. Не только у себя дома «вариться», как в казане. Имея огромный театр, мы не должны ютиться в нашем маленьком мирке. Мы должны выходить на мировые арены, мировые сцены и показывать, что мы умеем. Потому что сейчас то, что мы умеем, это высокий уровень. Я это на 100 процентов знаю, потому что вижу много театров, сравниваю их с нашим театром и понимаю, что мы намного лучше. Я не хвастаюсь, нет. Это факт. Наши артисты молодые, сильные, наполненные, у них у всех горят глаза, у нас творчество кипит, у нас шикарный балет.
Если мы начнем себя хорошо продавать, чаще выезжать на гастроли по миру, то в будущем сможем завоевать огромную толпу фанатов и затем показывать всем наш казахский балет, наш казахский колорит, знакомить с нашей национальной культурой.
А мы завоюем, я это точно знаю. И будущее казахского балета очень большое и хорошее.
Вы думаете, сейчас важно ставить культуру, искусство в приоритет?
«Астана Опера» сейчас проводит очень много мероприятий, когда школам выделяются билеты, дети могут прийти на спектакли. Для студентов, я уверен, есть скидки на билеты. Очень доступное искусство у нас. Театр «Астана Опера» очень доступный. Я по миру танцую, даже когда с премьерой «Собор Парижской богоматери» был в Новосибирске, там в премьерный день один билет стоил 150 тысяч тенге (около 19 тысяч рублей) и самый дешевый – 40 тысяч тенге (5 тысяч рублей). Все шесть спектаклей подряд был полный зал! Представляете, насколько они любят свой театр? Насколько они понимают, что там была мировая хореография? Вот как люди воспитаны в Новосибирске. Когда премьера шла в Риме, там колоссальных денег стоили билеты, и они моментально раскупались. Да, там другой уровень жизни. Но у нас же можно за тысячу тенге билет купить, и это в такой театр! Я по миру вообще пока нигде не видел театра такого уровня с такими условиями, как наш «Астана опера». И на этой сцене ставится мировая хореография. Недавно поставили шесть танцев Иржи Килиана. Шесть танцев могут позволить себе не все театры, даже Европы. Я не говорю о маленьких городах, там даже речь не идет об этом. Даже самые крутые, большие театры не могут себе это позволить. А мы позволили себе, поставили у себя. Наш зритель должен понимать, что на нашей сцене идет выдающийся балет ХХ-ХХI века. И посмотреть это за 1000 (120 рублей), даже 5000 тенге (630 рублей) – это очень дешево, очень доступно! Это даже дешевле, чем сходить в кинотеатр, где тебе просто прокрутят запись, которую целый день крутят, это не живое искусство. А сюда ты придешь, тебе сыграют 90 человек оркестра, еще столько же человек на сцене станцуют. Ты посмотришь прекрасный сюжет, в прекрасное место придешь, пофотографируешься, есть повод красиво одеться, позвать подругу. Мы, к счастью, имеем такую возможность, и мы должны ею пользоваться.
В чем вы видите свою цель, свою миссию? О чем сегодня мечтаете?
– Развитие казахского балета. Я вижу свою цель на данный момент в том, что я развиваю казахский балет именно на мировой арене. Чтобы про казахский балет говорили все и везде. Чтобы они понимали, что у нас есть отличие в плане ментальности – наши мужчины остаются именно мужчинами, девушки очень нежными созданиями. Очень во многих театрах эти грани стираются, к сожалению. Но это у нас остается. Я хочу это сохранить, чтобы даже спустя 100 лет это было. Чтобы казахские мужчины не теряли свою харизму, потому что мы имеем эту харизму. Мы имеем свой стиль танца, надо это продвигать. Есть французский балет, русский балет, датская школа, или американский балет. И также в будущем пусть говорят – казахский балет. Надо осмыслить, найти наши особенности и развиваться в этом направлении.
Справка:
Бахтияр Адамжан – Ведущий солист балета. Заслуженный деятель Казахстана (2018).
Родился в городе Сарыозеке Алматинской области. Окончил Алматинское хореографическое училище им.А.В. Селезнева (2003–2011). С 2011 по 2013 годы – солист ГАТОБ им. Абая. С 2013 года – солист, а с 2015 года ведущий солист ГТОБ «Астана Опера».
Лауреат Государственной молодежной премии «Дарын».
НАГРАДЫ:
Лауреат ІІ премии VII Международного конкурса хореографических училищ Сибири (Новосибирск, 2008);
Дипломант Международного конкурса KIBC (Южная Корея, 2009);
Лауреат І премии Международного конкурса артистов балета «Өрлеу» (2010);
Лауреат премии Фонда Первого Президента Республики Казахстан – Елбасы (2010, 2011, 2019);
Лауреат І премии Международного фестиваля творческой молодежи «Шабыт» (2012);
Лауреат II премии Международного конкурса артистов балета «Гран-при Сибири» (Красноярск, 2014);
Гран-при V Международного конкурса артистов балета в Стамбуле (Турция, 8 июля 2016);
Лауреат І премии XIII Международного конкурса танца в Сеуле (Южная Корея, 10 августа 2016);
Гран-при III Международного конкурса артистов балета в Астане (16 сентября 2016);
Гран-при Международного конкурса артистов балета VKIBC (Нью-Йорк, США, 2017);
Лауреат І премии XIII Международного конкурса артистов балета и хореографов в Москве (Россия, 2017).
Алия Султан
Фото предоставлено пресс-службой ГТОБ «Астана Опера».