Страстная неделя и Воскресение на картинах русских художников
Cтрастная седмица для православных христиан – самая строгая и важная неделя в году. В это время церковь снова проживает трагические события последних дней земной жизни Иисуса Христа, которые предшествовали Воскресению. Христианство долгое время было философской основой европейской цивилизации, поэтому библейские сюжеты имеют огромное значение в истории европейского, в том числе русского искусства. MIR24.TV вспомнил картины русских художников, посвященных событиям Страстной недели.
«Тайная вечеря», Николай Ге, 1863
Картина «Тайная вечеря» стала одним из самых значительных произведений Николая Николаевича Ге. В этой работе художник отошел от иконографической традиции и сделал акцент на психологизме сцены. Более того, картина Ге апокрифична.
«В отличие от традиционной трактовки евангельского события, когда названный Христом будущий отступник остается неузнанным, Иуда в картине Ге уходит опознанным, на него устремлены потрясенные, негодующие взоры апостолов Иоанна и Петра. Это приводит к драматически заостренной ситуации. Обнаженность конфликта, трактовка его как идейного раскола, принципиального разногласия сторонников двух различных мировоззрений и составляет наиболее оригинальную черту произведения», – сообщают специалисты Третьяковской галереи.
Картина была закончена в 1863 году и имела огромный успех. Императорская академия художеств удостоила Николая Ге звания профессора, минуя звание академика, а картина была куплена для музея Академии. Павел Третьяков очень сожалел, что «Тайная вечеря» Ге не попала в его коллекцию, однако в 1925 году уменьшенная копия картины, выполненная по заказу купца К.Т. Солдатенкова, все-таки пополнила его собрание.
«Христос в Гефсиманском саду», Архип Куинджи, 1901
Только что плакавшая об учителе Мария Магдалина видит воскресшего Иисуса Христа – ее выражение лица передает момент перехода от горя к неожиданной радости. Она протягивает руки к Спасителю, но он останавливает ее порыв словами: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему». Контраст между человеческой радостью и божественной отрешенностью подчеркнут с помощью цвета – красного платья Марии и белых пелен Иисуса Христа.
«Ваши похвалы «Магдалине» моей выкликают меня помочь моей натурщице, с которой я работал голову и руки, – писал художник сестре. – Она так была добра, что, припоминая все свои беды и раздробляя на части перед лицом своим лук самый крепкий, плакала, и в ту же минуту я ее тешил и смешил так, что полные слез глаза ее с улыбкой на устах давали мне совершенное понятие о Магдалине, увидавшей Иисуса. Я, однако же, работал в то время не хладнокровно, сердце мое билось сильно при виде прекрасной головы, улыбающейся сквозь слезы. Я думаю, и моя физиономия была необыкновенная».
Если Марию Магдалину Иванов писал с двух натурщиц, то совершенная фигура Христа напоминает одновременно скульптуру датского художника и скульптора Бертеля Торвальдсена и Аполлона Бельведерского. Картина была хорошо принята в России, за нее художнику присвоили звание академика, однако для Иванова по сути это была проба сил перед главным трудом жизни – картиной «Явление Христа народу».