Марина Василевская: Земля из космоса такая хрупкая, что хотелось ее обнять и сберечь

Ведущая программы «Евразия. Дословно» на телеканале «МИР 24» Ольга Алипова встретилась с первым в истории Беларуси космонавтом Мариной Василевской.

Сразу после возвращения вам присвоили звание Героя Беларуси. Как близкие отреагировали?

Для меня высокая честь принять от главы государства такую награду. Я растрогалась, потому что весь проект делала от души, я прониклась.

Как себя чувствуют женщины, оставившие позади себя три тысячи конкуренток? Для полета на космическом корабле «Союз» выбрали именно вас.

Все претендентки были достойные и умные. Я прекрасно понимаю, что все хотели бы быть той самой первой. Спасибо моим родителям за мое здоровье. Выбор пал на меня, и я очень счастлива, что так произошло, потому что это действительно то, чего я хотела. Я никогда не думала о космосе, но хотела куда-то выше. И не думала, что работая бортпроводником авиакомпании, спустя семь лет я поднимусь выше 10 тысяч метров, на 400 километров от Земли.

Требования к претенденткам были достаточно серьезные и разнообразные, в том числе это наличие высшего образования. В какой сфере вы дипломированный специалист, если не секрет?

Я имею высшее образование по специальности менеджмент. Мне моя специальность помогла в том плане, что менеджмент – это всегда коммуникация, это управление персоналом.

Ничем абсолютно не отличается. Скафандр изготавливается каждому персонально под его размер. Мы ездим в специализированное место под названием «Звезда». Там изготавливаются и ложементы для каждого, также персонально – это кресло, которое находится в спускаемом аппарате, и скафандры.

Как вас встретили на МКС?

Очень радушно, тепло, действительно нас ждали. Новые лица прилетели. Все меня знали, и я всех знала, мы же готовились вместе в Звездном городке. Поэтому чувствовали себя прекрасно. Была очень хорошая атмосфера.

Какая миссия у вас была на МКС? И все ли эксперименты удались так, как ожидалось, или, может быть, были неожиданные результаты?

У нас было семь целевых работ, это пять научно-исследовательских и две общественные. Выполнены в полном объеме, и я очень рада, когда после полета руководство, которое отвечало за эксперименты по лактоферрину, проксибиотику, сообщило мне о том, что бактерии прилетели живые. Их даже уже попробовали в качестве продукта. И я была очень счастлива это слышать, что все правильно сделала. Не зря я вставала в 4 утра и меняла температуру в термостате для наших укладок по проксиобиотику, лактоферрину.

Накануне старта глава государства поручил командиру экипажа Олегу Новицкому внимательно следить, «чтобы американцы не утащили вас в свой сегмент». Признавайтесь, попытки были? И как складывались отношения, все-таки международная команда?

Потрясающие отношения, потому что станция – это единый дом. Там нет границ, нет политики, нет разных взглядов, потому что мы все единые целые, и не дай Бог какая-то нештатная ситуация произойдет, мы должны спасаться вместе, и только вместе мы сможем это сделать. Когда мы прилетели на станцию, мне провели экскурсию по российскому сегменту безопасности, и также по американскому. Единственное было условие – это сопровождение российского члена экипажа, точнее, моего командира, Олега Новицкого, так как я не проходила обучение по американскому сегменту.

Вы в прошлом бортпроводник-инструктор. И как раз во время полета ваш бывший земной шеф передал ваши слова, что невесомость – это ваша стихия. А сложнее привыкать к невесомости или все же отвыкать от нее?

Я поняла, что невесомость – моя стихия – уже на тренировках, когда мы летали на Ил-76, на огромной лаборатории. Мы летали два дня. Первый день в полетных костюмах, второй день в скафандрах. Мне так понравилось, это было что-то с чем-то. Это невероятно, это не передается. Мне кажется, это нужно только самому попробовать, чтобы понять, что это такое. Ты паришь, как даже не птичка, а просто ты чувствуешь себя пушинкой. В космосе я чувствовала себя лучше, чем на Земле, вот так я могу сказать.

А что ощутили, когда вернулись?

Я почувствовала, что хочу ступить на нашу Землю. Когда первый раз я посмотрела на нее в иллюминатор, я заплакала. Слезы не текли, и я не могла понять, вроде бы плачу, но я не плачу. Они скапливаются в глазах. И командир спросил: «Почему ты плачешь?». Я ответила, что от счастья. Потому что это такая невероятная красота, которую не может передать ни один фотоаппарат, ни одна видеокамера. И ты понимаешь, какая она, вроде бы масштабная, но в то же время очень хрупкая, потому что ее защищает только тоненький слой атмосферы. Это так видно, и хочется ее просто обнять, сберечь.

Когда мы уже пролетели атмосферу и подлетали к Земле, командир еще спросил: «Ну что, видно Землю?». Я ответила: «Видно». Ступить мне сразу не дали. Поняла, почему космонавтов поднимают на руки, несут, так как очень большая слабость в ногах. И даже несмотря на то, что мы пробыли там 14 дней, не занимались физической активностью, и это принесло свои не очень хорошие плоды, голова была светлая, чистая, не кружилась, не было плохо, но тело было очень ватное.

Реабилитация тяжеловата давалась?

Если честно, да. Изначально я себя чувствовала прекрасно. Прилетела в Минск 11 апреля, но уже когда мы начали проходить именно реабилитацию, так как она сместилась из-за изоляции по прилету, я чувствовала слабость, головокружение при определенных физических нагрузках.

Когда уже прошли реабилитацию, что было в списке личных дел под номером один?

Это встречи со своей семьей, со своими родными, потому что они очень меня ждали. И даже когда мы прилетели в Минск, уже было поздно, и я думаю, ну, наверное, уже на завтра перенесем нашу встречу. Но мои родные сказали, что нет. Они приехали, поддержали, привезли с собой очень много всего вкусного, и накормили меня, напоили, уложили спать и поехали.

Наверняка мама плакала.

Все плакали, да. Ой, мы это любим.

Уже после приземления командир экипажа Олег Новицкий сказал: «Марина выполняла обязанности, выходящие за рамки того, что должна была выполнять. Полноценно работала как бортинженер. Ее кругозор шире, чем было определено программой подготовки». Это очень высокая оценка. Не исключаете возвращения в космос?

Для начала я хотела бы поблагодарить своего командира Олега Новицкого за такую высокую оценку. Мне очень приятно. И я со своей стороны очень ответственно подходила ко всем вопросам, и пыталась в себя впитать намного больше информации, чем для нас предполагалось. Мне приятно было, когда я видела утечку кислорода, и говорила об этом командиру, потому что на него возложена ответственность за весь полет.

Конечно, без полноценного бортинженера тяжело. Следить за всеми показателями, выполнять команды, а команд очень много. Реакция должна быть моментальная, потому что кислород, бывает, утекает очень быстро. А это наша жизнь.

Космос снится?

О космосе у меня очень теплые и хорошие воспоминания. Когда мы прилетели в Звездный городок на реабилитацию, я просыпалась от того, что мне казалось, будто я парю.

Разочаруем «чайников»? Земля плоская или все-таки круглая?

Земля очень красивая, невероятная и, конечно же, круглая. У нее нет четкого очертания круга, это своя какая-то форма, но она, конечно, похожа на круг.

Марина, о чем вы мечтаете?

Чтобы был мир на Земле, потому что она очень хрупкая, и разрушить это можно в любую секунду и очень быстро, а восстановить это просто нереально. Жизнь так коротка, и она прекрасна. Это дорогого стоит. Нужно это ценить и беречь.