«Порядочный человек с мухоморным характером»: Михаил Боярский – глазами близких
Шляпы, мушкетеры, усы. Три темы, которые выводят Михаила Сергеевича из себя. Полвека он слышит эти вопросы. Автографы дает редко. С поклонниками почти не фотографируется. Те, кому отказал, передают легенду: «Боярский – мизантроп!». Близкие артиста догадку подтверждают, но акценты расставляют иначе. Пусть, говорят, человек он едкий. Главное – порядочный.
«Спойте нам, Михаил Сергеевич!»
Журналисты однажды прокрались к нему… в больничную палату. Михаил Боярский тогда попал в аварию. Девушек в белых халатах выгонять не стал. Ответил, что чувствует себя хорошо, поблагодарил за интерес. В финале беседы попросил:
— Сейчас, пожалуйста, покиньте палату. Мне должны сделать укол.
Девушки закивали, но с места не двинулись. После немой сцены одна из них сказала:
— Михаил Сергеевич, а спойте нам что-нибудь, пожалуйста!
... Его музыкальность во многом помогла построить карьеру. Боярский всю жизнь искал в работе, прежде всего, лейтмотив.
«Это определяло тональность его ролей. Это та опора, на которую он всегда мог положиться. Которая очень помогала ему в создании тех героев, которых он сыграл»
«Миша с гитарой никогда не расставался. Нужно просто помнить и знать то время, когда во всех подъездах, из всех окон лилась музыка. Миша был сын этого времени», – считает народный артист России Сергей Мигицко.
Соседи по коммуналке на Гончарной улице тоже запомнили его как парнишку с гитарой. Боярский круглыми сутками слушал «The Beatles». Мечтал о своей группе. В школу ходил музыкальную – при консерватории. Так решили родители – артисты Театра имени Комиссаржевской.
«Я родился, когда слово «хлеб» не было святым. Тогда его было вполне достаточно. И уж кто-кто, а наши родители всячески пытались компенсировать свой голод нашей сытостью».
Боярские во время блокады не смогли покинуть Ленинград. Пережили все 872 дня. Бабушка Михаила – потомственная дворянка и выпускница Смольного института благородных девиц – разгружала вагоны с мукой.
«После того, как все было завершено, она крылышком от курицы сгребала маленькие крохи муки, которые были смешаны с опилками, сгорели. И все равно это все было возможно съесть», – рассказывал артист.
«Мама меня не так воспитывала»: девушки и театр
Маленький Миша рос в пятидесятых. Единственного сына мама кутала в теплые вещи, запрещала есть мороженое на улице. Он чуть не погиб, когда ему исполнилось четыре года.
«Первый пожар, который я устроил – загорелась от свечки на елке занавеска. И когда дядя Павлуша Боярский ладонями погасил, я от страха забрался под кровать, потому что думал: все, я спалил нашу семью, нашу комнату. Оказалось, все не так страшно. Меня взяли на руки и успокоили. Это запомнилось на всю жизнь. Этот страх перед пожаром остался до сих пор», – поделился Михаил Сергеевич в интервью.
Продолжая дело династии Боярских, Михаил поступил в ЛГИТМиК – Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Впервые на драматическую сцену он вышел в «Преступлении и наказании» в роли студента-разночинца. Прокричал Раскольникову:
— Ишь, нахлестался!
Однокурсники вспоминали: в институте Боярский блистал. Носил длинные волосы и усы. Легко и красиво двигался. Таким его впервые увидела юная Лариса Луппиан. Девушка случайно заглянула в танцевальный зал, где занимались старшие студенты.
«Миша мне показался чрезмерно красивым. И я про себя подумала, что даже глаза слепит от таких ярких людей. Но, собственно, быстро про это забыла. А потом Михаил Сергеевич поступил на работу в Театр Ленсовета, при котором учился наш курс. Ребята много играли в массовках, на втором курсе у меня уже была большая роль. Он пришел позже», – рассказывала артистка.
Боярский наслаждался театром и возможностью работать с Алисой Фрейндлих, Игорем Владимировым и другими звездами ленинградской сцены. Он быстро заработал репутацию «молодого и перспективного», а еще – ловеласа. Сергей Мигицко вспоминал: «Мише завоевать девушку ничего не стоило: можно было спеть три песни – и вперед, в кафе на свидание. Когда начали репетировать «Трубадура», тут уже не было сомнений, кто его сыграет. А я получил роль Осла в этом спектакле. И это было величайшее счастье! Я радовался так, словно это главная роль сезона!»
Впрочем, сам Михаил Сергеевич утверждает: «первым на курсе» себя не ощущал, тем более – не стремился к романтическим подвигам: «Мама меня не так воспитывала. К тому же, моя индивидуальность для меня ничего не значила. Хотелось быть рядом. Всегда хотел быть с героями. Важно было быть причастным к ним, к этой потрясающей, сумасшедшей компании озорных и счастливых людей».
Слава Театра имени Ленсовета началась со спектакля Игоря Владимирова «Укрощение строптивой». Солировала Алиса Фрейндлих. Слуг играли молодые артисты, в том числе – Боярский. Там-то его приметили для главной роли Трубадура в новом спектакле. Принцессу позволили выбрать самому. И он указал на Ларису Луппиан.
«Тогда у нас намека на отношения не было. Он выбрал меня, наверное, потому, что у меня длинные белые волосы были, и я очень хорошо двигалась. Когда начались сцены, так сказать, лирического склада – танец Трубадура и Принцессы, который заканчивался поцелуем, тут что-то промелькнуло между мной и Мишей...» – рассказывала артистка.
После выхода «Мушкетеров» ей пришлось столкнуться с атакой поклонниц: те звонили в дверь, закидывали провокационными письмами. Поползли сплетни о романе Боярского с коллегой.
«С Ириной Алферовой работать было легко, за исключением одного нюанса: она была женой моего друга Саши Абдулова. Поэтому мне нужно было исключить его ревность. Я всячески пытался уберечь ее от излишних проявлений своего внимания. Это никак не отразилось на Д'Артаньяне, а вот на мне, на Михаиле, отражалось довольно сильно», – подчеркивал Михаил Сергеевич.
… С Луппиан они женились дважды. Сегодня вместе и дома, и на сцене Театра имени Ленсовета, которым руководит Лариса Регинальдовна. Но еще одна женщина, о которой Боярский думал в любую свободную минуту, действительно, была.
«Миша, при всей своей внешности хиппи, был домашний парень. На моем веку он каждый час названивал маме: «Алло, да! Ел, мамуля. А ты? Ну, целую!» – вспоминал Сергей Мигицко.
«Сумасшедший дедушка» с «мухоморным характером»
Елизавета Боярская в детстве не любила театр. Во-первых, он отбирал у нее родителей. Во-вторых, там они становились… чужими. Что тоже тревожило девочку.
«Дома родители естественно себя ведут, а на сцене они кого-то играют. И это как-то все не по-настоящему. Я не могла понять, почему люди, которые сейчас со мной разговаривали, выходят на сцену и начинают кого-то изображать».
Сегодня Елизавета Боярская – заслуженная артистка России. Пока пропадает на съемках вместе с супругом, сыновья живут у бабушки с дедушкой.
«Папа – абсолютно сумасшедший дедушка, он слабое звено в семье по отношению к внукам. Для него не существует никаких рамок, а мы с Максимом стараемся все-таки быть построже… Но понимаем, что такого дедушки ни у кого больше нет, и нужно быть благодарной Богу и вообще Вселенной, что нашим детям достался именно он», – рассказывала Елизавета Боярская.
В последние годы артист почти не снимается. Старается посвящать себя семье и друзьям – и поменьше появляться в людных местах.
«К Мише аккуратно присматриваться нужно. У него высокое чувство юмора, он хорошо шутит, знает огромное количество анекдотов, баек, рассказов. Миша умеет дружить. Он способен на хороший поступок. Он исключительно порядочный человек», – считает народный артист России Сергей Мигицко.
Дома он часами читает Шопенгауэра, Экклезиаста, Толстого. Ищет смысл жизни, шутит супруга. И пока не находит. Так же, как и философы.
«Он едкий человек. Не могу сказать, что очень любит людей. Но понять его можно: публика его своей любовью задушила. Феноменально одаренный человек, Миша любит профессию, свою семью, друзей, свой город. А все остальное, вот эта мухоморность его – ну, это уж чтобы не думали, что он такой хороший», – смеется Лариса Луппиан.
Чаще всего муж, говорит Лариса Регинальдовна, недоволен. Прежде всего – собой. Так уж научили родители: к искусству относиться трепетно.