Интервью президента Республики Беларусь Александра Лукашенко Межгосударственной телерадиокомпании «Мир»
Первое интервью после вступления в должность президента Беларуси Александр Лукашенко дал телерадиокомпании «МИР». С главой государства беседовал председатель МТРК «Мир» Радик Батыршин.
Уважаемый Александр Григорьевич, хотел бы поблагодарить вас за то, что свое первое интервью после вступления в должность президента Республики Беларусь вы даете именно нашей телерадиокомпании. Спасибо вам огромное.
– Иначе быть не может, потому что телекомпаний в мире много, но телерадиокомпания «Мир» – такая она одна. Это без лести. Других таких нет. Поэтому я всегда с уважением отношусь к «МИРу».
Почему я его смотрю постоянно? Мне хочется знать, как живет наше постсоветское пространство. И там без всяких уклонов, фактически и объективно показывают жизнь в постсоветских республиках. И даже в тех республиках, которые к нам недружественно относятся, и в республиках НАТОвских. Констатация факта, вы не собираетесь судить. Мне это нравится.
Этого, кстати, сегодня не хватает. В мире не хватает. И как бы там не кичились американцы и прочие французы: «Пропагандисты!» У них больше, чем пропаганда. Это никакой демократии, это сплошной тоталитаризм. А нам-то они преподносили себя вон как. И вы, журналисты, уже перечисляете многое: и Марин Ле Пен, и Гуцул, и других. В любой стране это жуть. Никакой там демократии не было. А то, что было, они аккуратно прятали под сукно. Как я говорю, под плинтус. Спрятали. И мы вроде так вот видели: «Ах, какая демократия, давайте повторим!»
Повторили. Мы с россиянами повторили. Они пришли к нам с экономическими какими-то предложениями, инвестициями, предприятия открыли, где-то приватизировали, в России в основном. А потом, как только отмашку получили, все сбежали. Слава Богу, что сбежали. Они же ничего с собой не унесли. Нам ума хватило оставить все то, что наработано было нашими людьми и их специалистами. Это основа нашего импортозамещения и конкурентоспособности.
Поэтому надо делать свое дело. Средства массовой информации, берите «МИР», копируйте, учитесь, делайте лучше. Поэтому я искренне говорю, что телекомпаний много, такая как «МИР» — она одна.
Александр Григорьевич, вернемся все-таки к церемонии вашего вступления в должность президента. Во время этой церемонии вы сказали, что вступать в должность президента Республики Беларусь в год 80-летия Победы — это большая ответственность. Почему?
– Знаете, мы слишком много сегодня говорим о нашей Победе, о героизме нашего народа, о геноциде против советского народа. И все это правда. Но насколько проникновенно и чувственно мы это все делаем? Модно? Мы это понимаем. Ведь прошло 80 лет, единицы остались из тех, кто все это пережил, будучи детишками или взрослыми. А те, кто воевал, их уже практически не осталось. Но я все-таки человек советский и много видел в Беларуси тех, кто воевал и лично эту беду пережил. Это глубоко у меня. Поэтому я не просто «ляпаю языком» о том, что вот: «героизм», «победа» и так далее. Для меня это проникновенные вещи. И нам надо, извините, не «языком ляпать», а донести чувство гордости за Победу до нашей молодежи. Хотя бы до следующего поколения, что эта Победа была, что ею надо гордиться.
А ответственность еще заключается в том, что Беларусь как никакая другая республика, тут трудно поспорить, была подвержена атаке нацизма. Она практически была стерта с лица земли. Остались те, кто прятались в землянках, в лесах. Благо, белорусы — люди терпеливые, они умеют и работать, и трудности переживать. Вот они и остались. Мы считали, что у нас каждый четвертый человек погиб во время Великой Отечественной войны. Ничего подобного — каждый третий. И мы это точно знаем. Я боюсь, чтобы еще больше не было.
У нас генеральная прокуратура этим серьезно занимается, чтобы раскопать все это, донести до людей. А геноцид нашего народа, считайте, — геноцид советского народа. Мы смотрим сейчас могилы. На памятнике в Хатыни написано, что порядка 680 деревень было сожжено и уничтожено. Мы уже больше 800 сейчас имеем. И я боюсь, что это число растет, до тысячи дорастет. Так и погибших. Когда эти цифры озвучивали после войны, руководство страны понимало, что какая-то вина в этом и их есть. Не пытались показать на-гора: вот столько погибло и так далее. Я их понимаю, я не критикую их, это люди, прошедшие через ад. Они хотели, чтобы меньше людей погибло. Но очень много погибло. И никаких ни 25, ни 27 миллионов, а больше 30 миллионов советских людей погибло в ту страшную войну.
Примерно столько погибло и китайцев, и других воевавших против японского милитаризма. И наших людей там немало погибло. Поэтому это величайшая ответственность — ссылаться на то, что было, и делать это моим достоянием, нашим достоянием, своим достоянием. Я не воевал тогда, но это и моя Победа, это Победа того поколения людей, которые жили в Советском Союзе и в Беларуси. И если ты об этом говоришь, ты должен за это нести величайшую ответственность. В этом я прежде всего понимаю ответственность.
80-летие — это всегда обострение этих чувств, потому что юбилей. Обычно у нас людей, советских и несоветских, под юбилей больше об этом говорят. Поэтому это была величайшая ответственность: ты сказал в этот священный год, ты должен это сделать. Это очень важно, если говорить о вступлении в должность и моих заявлениях.
Наверное, поэтому вы, когда зачитывали совместное обращение глав государств СНГ на последнем саммите, сказали, что право зачитывать обращение глав государств СНГ по случаю Великой Победы дано Беларуси самой историей. Ведь Беларусь первой приняла удар фашистской Германии на себя. Почему так важно хранить память о той войне?
– Мы всегда принимали этот удар первыми. Мы стояли здесь намертво. Все люди воевали: Красная армия, советская армия. Это беда до вас туда не докатывалась, где ты родился, но люди-то ваши все здесь были, они воевали, и Беларусь защищали, освобождали потом. Но все-таки туда не докатывалась.
А подвиг эвакуации?
– Да, я здесь не подвергаю это сомнению. Но это страшное дело, когда тебя приходят и порабощают, ты бесправен полностью, ты вынужден в землянках гнить, жить и так далее. Подвиг эвакуации — это сохранение жизни, это очень важно на будущее. Это, если уж так экономически говорить, трудовые ресурсы наши в будущем, которые восстановили. Второй-то подвиг был восстановлением. И ваша роль в этом прежде всего заключается. Поэтому я нисколько не умоляю, но катастрофа...
Я хотел привести пример Ленинграда. Слушайте, что может сравниться с Ленинградом? Только Беларусь. Поэтому нам близки ленинградцы. Я перед ними всегда преклоняю голову. После войны, когда надо было восстанавливать Беларусь, к нам очень много приехало людей из Ленинграда, специалистов, ученые приезжали. Из Ленинграда больше всего, наверное. Поэтому для меня Ленинград, ныне Питер, когда я приезжаю, я считаю, что это мой город. Они очень похожи Беларусь и Ленинград, особенно в годы этой страшной войны. Очень похожи. Там просто живьем умирали люди. Точно так и в Беларуси было.
Поэтому я и сказал, что в своей истории мы заслужили то, чтобы озвучить это послание. Это послание было ко всем народам мира. И все главы государств с этим согласились. Даже спора никакого не было. Беларусь — это та республика, которая пострадала больше всего. И это признавало и руководство Советского Союза, и Сталин. Он немало сделал для того, чтобы восстановить Минск и помочь Беларуси. Часто говорят, что архитектура у нас — сталинский ампир и так далее. Это все оттуда. Более того, он разумно поступил — заставил военнопленных немцев восстанавливать это все. И как рассказывали очевидцы, немцы очень добросовестно это все делали, считали, что они виноваты в этом. И после выполнения определенного объема работ Сталин отпустил их домой.
А сейчас они чувствуют себя виноватыми, как считаете?
– Сейчас, понимаете, все забылось. Ушел страх вместе с тем поколением, которые сюда пришли к нам воевать, очевидцы исчезли, появилось новое поколение. И их политика, которая навязывается государствами, которые расположены еще западнее. Теми же англичанами, Соединенными Штатами Америки. И немцы «поплыли», мягко говоря. Они забыли все, что было. Но иногда у них проскальзывает: «Нет-нет, там на Востоке нам не место, мы там воевать не должны», «Нет-нет, к русским не пойдем»! То есть у внуков их еще какая-то память просыпается. Но это, знаете, вопли одинокого в пустыне, не больше. Не только немцы. Посмотрите на прибалтийские республики, посмотрите на Польшу. Там мы положили сотни тысяч своих людей. 600 тысяч только у Польши. Все забыто.
Но это не забыто, это их политика. Мы же не забыли, потому что мы не хотели забыть, а они хотели это забыть, и они забывают. Хорошо, что через экономику люди начинают понимать ценность этого восточного направления. Я думаю, пройдет немного времени, они все поймут. Нам меньше всего на это надо смотреть, нам надо заниматься своими вопросами, своим делом.
Еще одна ваша цитата: «Украсть можно память, но не правду». Как бы вы сформулировали, в чем правда?
– Вы знаете, память можно затуманить, память можно изгадить, ее можно повернуть куда угодно. Это память, это естественный человеческий фактор. Правда — это факты, живые факты. С ними никуда не деться. Как ты правду украдешь? Правда — это факт. Да, можно пытаться исказить, но это очень сложно. Это на какое-то время, это в угоду какой-то моде можно исказить. Но рано или поздно время все расставляет на свои места.
Поэтому правду, поскольку она основана на фактах, невозможно украсть. Возьмите геноцид белорусского народа. Как ты тут украдешь? Мы раскопали эту могилу. Смотрите, сколько людей, сколько погибших людей. Это правда о том времени. Как ты ее украдешь? Ты ее не украдешь. Она основана на конкретных фактах, на конкретной неискаженной истории.
У вас есть традиция отмечать День Победы не только в Минске, но и в Москве, на Красной площади. Скажите, пожалуйста, как эта традиция сложилась?
– Традиция началась с моего первого официального визита в Москву. Я ведь начинал работу с первым президентом Российской Федерации Борисом Николаевичем Ельциным. Я захожу в комнату, где мы встречаемся. Посередине длинный стол. Я зашел с одной стороны в дверь, он зашел с другой стороны. И мы стоим напротив друг друга, два амбала, и смотрим друг на друга. И я смотрю: Ельцин такой героический, но в его глазах я увидел какую-то растерянность. И я быстрее сориентировался и говорю: «Борис Николаевич, если вы думаете, что я приехал в чужую Москву, вы заблуждаетесь. Это и моя Москва». Борис Николаевич тут, конечно, растаял, разговор начался.
Поэтому это моя Москва. Мы жили в той стране. Первый парад Победы прошел на Красной площади. Всегда на Красной площади парады проходили: и в едином государстве, и когда мы разошлись по своим квартирам. Традицию эту запустил Владимир Владимирович Путин, пригласив давным-давно нас всех на эти парады. И не бывать на Красной площади, представляя героический белорусский народ, это просто было бы неправильно.
Поэтому сложилась такая традиция, что я всегда посещаю утром или в середине дня мероприятия в Российской Федерации, потом возвращаюсь домой. Вечером это впечатляет: красиво, людей много, люди это видят, любят, света много. Мы проводим мероприятия. Но у нас практика: в какое-то время мы проводим парад на День независимости 3 июля, а в какое-то время проводим парад на День Победы. Это военный парад, это не бряцанье оружием, а чтобы понимали, что есть люди и оружие, которым мы готовы защитить свою страну и мирный труд наших людей.
После убедительной победы на президентских выборах свой первый зарубежный визит вы совершили в Москву, в Россию. В этом году Союзному государству уже более 25 лет. Главная его цель — это рост благосостояния простых людей в двух странах. Что для этого сделано и что предстоит сделать? В прошлом году Беларусь достигла выдающихся результатов в экономике. Темпы роста экономики Беларуси были выше, чем в Германии, более 4%. Сейчас мы видим в мировой экономике огромную турбулентность. Удастся ли сохранить темпы роста экономики Беларуси в этом году?
– Да, где-то возле этого будут темпы роста. Но если говорить о цифрах, как экономист вам скажу, который немножко в статистике разбирается: все время же база подрастает, к которой мы проценты считаем. К нулю легче прирастать, чем к 90%. Поэтому, естественно, 4,5% или 5 % ни у нас, ни у России постоянно быть не может.
Но это нестрашно, потому что тот процент или два, который будет прирастать в 2027-2030 годах, будет весомее, чем сегодняшние 3%, 4% или 5%. Вот так экономически, если рассуждать. Поэтому надеяться на то, что все время будем расти по 5%, не приходится. Но вы правы в том, что мы сегодня приросли. Приросли в 2024 году больше, чем Германия. И мы об этом можем говорить, потому что у нас не ноль был. У нас очень высокая была база экономики, и нам 4% добавить очень сложно.
Если опять же откровенным быть, надо отдать должное и поблагодарить тех западников, американцев и англичан, которые сбежали от нас и прежде всего от России. А ведь сбежали из разных отраслей и сфер, но очень важная сфера — обеспечение людей. И вот то, чтобы обеспечить людей, у Беларуси в наличии.
Далее. Для нас очень важны высокотехнологичные предприятия, такие как наш «Интеграл» и прочее. Только Беларусь сохранила основы этой микроэлектроники. Мы сегодня востребованы на нашем основном рынке и не только на российском рынке. Я был на «Интеграле», меня интересовало, неужели мы только с Россией торгуем? Да нет! Мы сохранили школу, сохранили наши возможности, и это дало нам солидный прирост, в том числе в экономике прежде всего за счет российского рынка. Для специальной военной операции, для оборонного оружия, для космоса, для атомной станции мы очень много чего производим. И в большинстве своем мы поставляем для этих высокотехнологичных отраслей в Россию свою высокотехнологичную продукцию.
То же самое машиностроение возьмите. Возьмите сельское хозяйство. Если где-то трудно: то яйцо у вас подорожало, то еще чего-то. Куда? В Беларусь. Если Азербайджан и Турция поставили в эти сложные времена там тысячу каких-то яиц, то мы миллион, полтора миллиона поставляли. То есть по размерам небольшая по отношению к России республика сохранила свой уровень производства и технологии. И то, что прежде всего очень важно для людей, для благосостояния людей: одежда, обувь, продукты питания, ткани – все мы выпускаем. Детское питание мы продаем по всему миру. Африканцы приезжают, в очереди стоят для того, чтобы купить мясные консервы для детишек, паштеты какие-то, молочные продукты. Я это хорошо лично знаю, потому что питанием обеспечивали детей именно белорусским.
Поэтому у нас это все было, мы сохранили, модернизировали, и сегодня оно пригодилось. И благосостояние людей у нас прирастало именно за счет развития этих отраслей. И мы могли поделиться со своими соседями и не только. Вот представьте, в прошлом году почти 9 миллиардов долларов мы наторговали только от продуктов питания, от сельскохозяйственных продуктов. А сельхозмашиностроение, тракторы, прицепное оборудование и многое-многое другое для того, чтобы посеять и убрать в сельском хозяйстве? У нас все есть. И мы сегодня поставляем это на наш российский рынок, в Китай также поставляем и другие республики. Вот так повезло немножко нам.
Учитывайте вы риски, которые сейчас вызвали шок в мировой экономике: на биржах война пошлин, которые объявил президент Трамп?
– Нам надо пока наблюдать за этим. Вы что, убеждены, что так и будет, как Дональд заявил? Он уже вчера заявил, что готов вести переговоры то с Китаем, то с кем-то еще для того, чтобы заключить сделку по тарифам. То есть они готовы и отступить.
Они, конечно, мощная страна, около 30% производства по ВВП. На счетах, когда считаешь. А как оно там, не знаю, может, четверть производят. Но это четверть. А они же объявили 75% стран по ВВП войну. Японии той же, Евросоюзу и так далее. Вот «мы обойдемся». Ну, может, вы и обойдетесь, произведете свою продукцию для того, чтобы обеспечить 300 миллионов человек, доллар печатаете вы. Но это сегодня. А что будет завтра?
Видимо, Дональд Трамп так прикинул, посмотрел и думает: резковато взял. Наверное, если это нужно, посчитать сначала, а потом где-то и отступить. Поэтому я спокойно за этим наблюдаю и думаю, а что будет дальше? И нам, и России что париться? Против нас уже столько пошлин и санкций ввели, что дальше некуда. И мы выдержали, мы выстояли. И если мы этим путем будем идти, не будем на слово верить: вы нам 30 дней дайте тишины на фронте, вы нам то дайте, а взамен ничего. О чем может разговор быть? Мы не хотим быть в очередной раз обманутыми.
Поэтому искренне вам говорю, меня это беспокоит, потому что это алогично, это ненормально с точки зрения экономики. Но, с другой стороны, надо подождать, посмотрим, что из этого получится. Пока нам надо усиливать свое. Импортозамещение, технологический суверенитет и прочее-прочее. У нас есть сырье, у нас есть технологии, пусть не самые передовые, в чем-то не самые передовые, но они есть.
Я пример привожу: не на «Мерседесах» поездим три-четыре года, пока их уровня достигнем нынешнего и, может быть, их превзойдем. У нас же есть компетенции и школы: «Москвич», «Жигули» и так далее. И они неплохие начали делать автомобили. Как-нибудь мы это переживем. Основа у нас есть. Одеть, накормить людей, защитить себя, перемещаться, строить, убирать улицы и прочее. Все это у нас есть. В чем-то отстаем. Три, четыре, пять лет. Пятилетка точно. Если мы будем этим путем идти и смотреть на свое развитие экономики, мы их догоним и перегоним.
Если говорить о защите, совсем недавно парламенты двух стран ратифицировали договор о гарантиях безопасности России и Беларуси в рамках Союзного государства. Что дает этот договор республике?
– Полную безопасность. Никто не будет воевать с ядерной страной, какая бы она ни была. Как бы не хотелось кому-то стереть с лица земли Северную Корею, не получается. Ядерная страна. Если бахнет, так мало не покажется. Точно так и с Беларусью. Как-то поутихли. Да, у них свои там планы, у поляков, прибалтов и так далее. Ну, как-то приутихли. Почему? Я не говорю о немцах, они меньше дурью страдают. Почему поутихли? Я читаю их заявления, докладывают мне: боятся.
Вот мы вчера обсуждали тему белорусско-российских учений. В сентябре они, по-моему, пройдут. Я подписал директиву по поводу этих учений, потому что мне их здесь организовывать надо и так далее, полигоны определили. Несмотря на то, что идет специальная военная операция, мы с президентом Путиным договорились, что война войной, но надо смотреть вперед, надо видеть другие направления и возможные театры военных действий, не дай Бог. Поэтому мы будем проводить эти учения для Беларуси и России. Основную роль должна в силу определенных причин сыграть Беларусь, потому что отвлечение большое войск Российской Федерации сейчас.
Настало время и нам показать, что мы многое умеем. Здесь будут присутствовать и российские войска. Поэтому мы будем делать все для того, чтобы защитить наше общее отечество. Общее оно у нас от Бреста до Владивостока. И Уфа, и Казань туда входят. Но у нас есть на этом отечестве абсолютно самостоятельные государства: суверенная Беларусь, Российская Федерация. И есть земли, которые имеют приличную самостоятельность, такие как уфимские и казанские земли.
Продолжая тему обороноспособности. Мы сейчас наблюдаем взрывной рост конфликтных потенциалов в мире. Учитываете ли вы в рамках Союзного государства эти новые угрозы, которые возникают в связи с эскалацией конфликтов на Ближнем Востоке, продолжающимся конфликтом в Персидском заливе, возможность возникновения конфликтов с участием Ирана и другие? Есть такое ощущение, что конфликтный потенциал каждый месяц растет.
– Вы знаете, не учитывать Россия это не может. Та же Сирия. Смотрите, изменилась ситуация, а Хмеймим и Тартус – две точки, две базы мощнейшие Российской Федерации. Иран – союзник России. Не отступил, насколько мог помогал и помогает Российской Федерации. Экономически очень связаны. Возьмите напряжение между США и Китаем, очень серьезное, я бы сказал даже взрывоопасное. Благодаря китайцам это как-то удается купировать и держать это напряжение в рамках. Поэтому Россия не может быть в стороне, а мы союзники России. Мы союзники, у нас единое оборонное пространство. У России – нашего союзника – теснейшие отношения, и у нас самих тесные отношения и с Ираном, и странами Ближнего Востока.
У меня мусульмане уважение безмерное вызывают. Я даже иногда так рассержусь на православных. Говорю: «Слушайте, у мусульман надо учиться стойкости. Их невозможно победить, потому что они вот такие упертые». Поэтому меня очень-очень хорошие с мусульманскими странами отношения, они с уважением ко мне относятся с тех давних-давних времен. Поэтому у нас свои отношения такие.
А посмотрите на нагнетание обстановки соседями: прибалтийскими государствами и Польшей. На юге страны у нас война в Украине. Мы это не просто должны учитывать, мы считаемся с этим, поэтому мы учения проводим, рассчитанные на усиление нашей обороноспособности в связи с таким поведением наших западных соседей. Поэтому, да, мы учитываем все эти конфликты, мы видим, что конфликтность растет и будет расти, потому что это продолжение дипломатических, политических и экономических войн и противоречий.
Сегодня идет торговая экономическая война. Ясно, что, не дай Бог, она может перерасти в военное противостояние. Возьмите хуситов. Там же основной путь движения товаров через Суэцкий канал. Вот, пожалуйста, началось с этой драчки, повлияло на мировую торговлю. Все взаимоувязано, поэтому нельзя не учитывать это.
Вернемся к теме продовольственной безопасности. Это основная тема председательства Беларуси в Евразийском экономическом союзе в этом году. Что может предложить Беларусь партнерам в рамках повышения продовольственной безопасности всего сообщества? И как вы оцениваете перспективы развития ЕАЭС и СНГ в целом?
– Что касается продовольственной безопасности. Никто не будет спорить с тем, что Беларусь обеспечила свою продовольственную безопасность. Если только на 9 миллиардов долларов мы сегодня продаем. Это то, что мы только учитываем. А то, что кто-то приедет, купит и спокойно уедет. Это кто учитывает? Никто. Огромное количество продуктов. Какое-то время назад и сейчас тоже все прибалтийские страны испугались и запретили товары из Беларуси. Ну, бешенство. Никто ничего не запретит! Найдутся другие пути и способы поставки товаров. Люди сами найдут эти пути.
Поэтому мы, обеспечивая свою продовольственную безопасность, можем серьезнейшим образом перенести свой опыт на постсоветские республики. А почему бы нет? В Венесуэле мы когда-то начали. Еще Уго Чавес был, мы дружны были с ним. Он попросил помочь в сельском хозяйстве. Я немножко разбираюсь в нем. Говорю: «Чтобы ты выбрал? Мы тебе построим колхоз и построим несколько фермерских хозяйств. Вы нам покажите, почвы какие, земли и так далее, наши специалисты выйдут и предложат». Все нарисовали, начертили и почти построили. Случилось, что он ушел из жизни, и сложности возникли определенные в Венесуэле. Но опыт этот есть.
Дальше. Я Чавесу говорю: «Слушай, ты хочешь страну построить?» А строить без кирпича и силикатных блоков, к примеру, без железобетона, без цемента невозможно. А у них ничего нет. Мы им построили завод по производству кирпича. А этот кирпич надо на стройку отвести для того, чтобы уложить. Люди есть, понятно, цемент и все. А привезти кирпич? Мы им создали совместное предприятие сборочное по автомобилям, тракторам и так далее.
У нас этот опыт строительства продовольственной безопасности есть. Продовольственную безопасность мы понимаем как: зерно, мясо, хлеб и так далее. Да, но их надо с земельки взять, а для этого нужен трактор, для этого нужна большая обрабатывающая техника и так далее.
Самый высокий уровень мы можем предложить в любой точке. Даже у вас Башкортостан, Татарстан – развитые земли. Я когда пролетаю над ними, я всегда говорю: «Ну, это Беларусь». Это вот копия Беларусь. И земли, и природа такая. Даже вы, развитые республики в России, вы покупаете все белорусское. Вы попробовали иностранного и сравнили цену и качество. Ко мне проезжают руководители и просят: нам это, это, это надо. Мы можем предложить вам, и мы предлагаем, и люди покупают это. Не надо никуда ехать, это будет значительно дешевле, чем импортное. Мы и технологии можем предложить. И предлагаем нашим друзьям. И не только на постсоветском пространстве, но и по всему миру.
В Зимбабве в прошлом году президент заявил, что мы впервые обеспечили, накормили людей. Почему? Потому что наши специалисты приехали, показали, рассказали, технику поставили, научили людей. Они пахать начали землю и сеять, они два урожая минимум снимают. И они наконец-то получили те урожаи, которые способствовали тому, что у них хлеб появился. Потом здравоохранение начали просить, чтобы помогли, потом детишкам. У них же половина детей умирало. Накормить нечем. Женщина – кормящая мать, а у нее в груди молока нет, потому что с утра до ночи пашет, пашет, как вол, как лошадь. Чем она может накормить? Детишки недоедали, умирали. Мы начали им поставлять питание.
Поэтому, пожалуйста, не только в России. Смотрите, мы с Казахстаном очень тесно сотрудничаем, с Узбекистаном. Они молодцы, трудяги, конечно, но им техника нужна наша. От техники до готовой продукции мы готовы предложить и внести свой вклад в продовольственную безопасность.
Каким вы видите потенциал СНГ? Все-таки мы компания СНГ.
– Да, вы говорите об СНГ, ЕАЭС. Евразийский экономический союз – это более высокая форма организации нашего союзничества. СНГ поменьше. Еще есть определенные противоречия. Но после всех этих санкций, несмотря на санкции, некоторые республики стали ближе к нам, они присматриваются к ЕАЭС. Есть какие-то нюансы, которые надо убирать, и мы стараемся это делать, чтобы эти республики подтянуть в ЕАЭС.
В чем важность? Я только один фактор приведу, можно много об этом говорить. Очень важный фактор. Мы все пока что еще разговариваем на одном языке. Есть наш основной, русский язык, которым мы владеем. И это великое дело, нам переводчики не нужны. Крестьяне могут между собой общаться, рабочие могут общаться, интеллигенция. Я не говорю уже о руководстве стран. Это очень сильно. В культуре у нас общего много. Более того, даже если она не общая культура, мы знаем культуру других стран.
Мусульмане, иудеи, католики, православные здесь живут. Мы что, друг на друга зверем смотрим? Нет. Мы нашли понимание. Да, определенные трения есть, они всегда будут, но мы едины. Мы свои люди. Пасху празднуем, Навруз празднуем. Поэтому это великое дело, что у нас сохранилось это единство.
Но нам это нужно для того, чтобы сохранить свой рынок. Рынок – это жизнь. Надо осваивать свой рынок, надо развиваться и, грубо говоря, захватывать другие рынки, сотрудничать с другими странами, а не конкурировать без пользы здесь. Надо объединяться. И это мы можем сделать в рамках Евразийского экономического союза, где мы председательствуем. И кое-что в рамках СНГ, где у нас зона свободной торговли сохраняется.
Жаль, конечно, Балтийское государство, а больше всего жаль, что в Украине неразбериха эта. Но думаю, украинцы попробовали в НАТО, в Евросоюз вступить. Придут здравомыслящие люди, они не будут отпихиваться от нашего союза. Думаю, что Украина будет с нами.
Грузия, посмотрите, что произошло. Они сегодня уже на наш рынок продают не только вино, но и другую продукцию свою, которую не могли никуда девать. Ни в Евросоюзе, ни в Америке их не брали, там своего добра такого хватает. Куда пришли? Пришли к нам, в Россию, но мы с Грузией сотрудничали и раньше. Вот путь, который пройдет и Украина. Но нам нужен этот тяжелый путь? Нет. Опыт наш подталкивает к тому, что есть и более простые пути, по которым Украина может к нам вернуться.
Вернемся к другой форме интеграции. В прошлом году Беларусь стала страной-партнером БРИКС. Что это дает республике?
– Вы знаете, БРИКС – это будущее. Мы хотим, все хотим в будущее. Беларусь как государство тоже устремлена в будущее. И кто сегодня скажет, что БРИКС не имеет основ для будущего? Я только приведу один пример. Недавно Дональд Трамп резко выступил против БРИКС. Я не думаю, что он просто так сказал, хотя многое он заявляет просто так. Но тут это, наверное, было продумано. Он предупредил о том, что якобы БРИКС чуть ли не валюту какую-то альтернативную доллару создают.
Вполне возможно. Со временем. Как Путин сказал: сегодня никто этим особо не занимается. Пока, может, Бразилии и Китаю или другим это не нужно, хотя Китаю это вот-вот уже надо будет. Мы с Россией уже давно за то, чтобы была альтернативная валюта, потому что мы видим, к чему приводит монополизм доллара. Поэтому он заявил, что мы тут будем давить на БРИКС, душить и так далее. Значит, почувствовали соперника. Значит, за БРИКС – будущее. И посмотрите, сколько туда хотят вступить сегодня стран. Вступили и хотят вступить. Мы стали партнерами.
А теперь давайте приземлимся. БРИКС – это ведущие государства мира, с которыми мы сотрудничаем, кроме Евросоюза и Соединенных Штатов Америки. Что плохого, что мы за одним столом с ними находимся. Я говорю о земном. Вот я, бывая на БРИКС, могу встретиться с десятком руководителей государств и договориться: слушайте, у вас это есть, мы вам это можем продать, вы нам продайте это. То есть это идут определенные договоренности по торгово-экономическим отношениям, а это уже затрагивает не только государственные интересы, но и обычных людей.
Вот я вам говорю про будущее самое высокое и земное. Мы туда идем для того, чтобы обеспечить нормальное существование своего государства, опираясь на своих друзей, на своих соседей, на Российскую Федерацию, на Китайскую Народную Республику. С Бразилией у нас нормальные отношения, с другими государствами, которые входят в состав БРИКС.
Вернемся к теме демократии, о которой мы с вами говорили в начале интервью. Вы как-то сказали, что демократии в Беларуси побольше, чем у тех, кто называет у себя ее эталоном. Что вы имели в виду?
– Я имел в виду, и поверьте, я человек уже не первый год в политике, а уже, наверное, лет 35, а то и больше, я уже видел все. Всякую их демократию. Их демократия была так глубоко спрятана, что порой мы ее не замечали. Я вам говорил: под плинтусом, под веником, еще где-то в углу. И они обычно в средствах массовой информации были такими демократичными. И тут их прорвало.
Я вспоминаю 2020 год, когда мы на абсолютно законных основаниях показали все по Виктору Бабарико. Что там только не было: коррупционер на коррупционере. Отвечай. Отвечай публично, перед средствами массовой информации. Говори, оправдывайся. Оправдываться нечем. Слушайте, как они нас бомбили. А сейчас что? Мало того, что Марин Ле Пен - ведущий политик Франции, так она же женщина. Вы ее куда сажаете? Ни за что. Тоже самое Гуцул и другие. Вот их демократия.
А как у них выборы проводятся? Возьмите, к примеру, Соединенные Штаты Америки, прошлые выборы, когда Трампа бедного бомбили, молотили, в тюрьму чуть не посадили, по почте голосовали, потом находили под забором и на мусорке бюллетени. В конце концов наклонили этого бедного Трампа, Байден стал президентом. Так его ж и потом били, по судам таскали, потом стреляли. Господь спас. Его, действительно, Господь спас этого Трампа. Это что, демократия? Вот их демократия.
У нас выборы прошли тихо, спокойно, и их это больше всего возмутило. Действительно, прошли тихо, спокойно. Вы со стороны наблюдали и были погружены в этот процесс. Какая тут фальсификация? Никакой фальсификации ни на каких выборах не было в Беларуси. «Нет демократии, нет!». Нет, у нас и выборы нормально проходят, и другие демократические процессы.
Но самое главное, мы уважаем своих людей. Я безмерно уважаю белорусов. Я их ценю за их прошлое, историю я хорошо их знаю. Это трудолюбивейший народ. Он не уступает ни башкирам, ни татарам. Это тоже люди трудолюбивые, поэтому у вас земли такие убранные, прибранные и территории красивые. Мы не уступаем, мы люди трудолюбивые, будем еще лучше жить. Люди это понимают. Поэтому я люблю и уважаю свой народ. Не так, как они там: камеру увидели, что-то наболтали, налепетали на эту камеру, заявление сделали и все. А политика совершенно иная: людей не любят, людей не уважают. Демос – народ, кратос – власть. Как же вы оставляете власть в интересах этого народа?
И потом, наша дорога – это социально-ориентированное государство. Мы его давно строим. У нас сегодня каждый гражданин может получить бесплатное для него образование. 95% – бесплатное здравоохранение. На улице ты валяться не будешь, как в Соединенных Штатах Америки: страховки нет – помирай на улице. Нет, мы за своими людьми смотрим. Только это породило то, что люди за собой не смотрят. Не ценят своего здоровья. Это одна из причин демографии нашей слабой, что у вас, что у нас.
То есть у нас много чего для людей делается. Работа, заработная плата, которую ты заработаешь, возможности для того, чтобы заработать колоссальные, но надо работать. Права на жизнь человека. Назовите мне другую такую страну, где так трясутся и дрожат за жизнь человека. Всякое бывает, не скажу. Но попал человек в беду или группа людей, не дай Бог, или кто-то, мы все там, мы помогаем. Это что, не демократия? Где, в какой стране западной, которая нас учила этой демократии, где это есть? Нигде нет.
И знаете, во многих республиках постсоветских это сохранилось. В большей, меньшей степени, но это сохранилось. Это, мягко говоря, мода советская. Это модно сейчас в наших постсоветских республиках. И вы немало для этого делаете, показывая именно эти образцы, чем и ценна ваша компания.
Процитирую еще одни ваши слова: «Культ полноценной классической семьи с двумя и более детьми должен быть стилем жизни белорусов». А как вы проводите время со своими детьми и внуками?
– Отец для сыновей должен быть примером. Не то что: «Смотрите, какой я великий, я президент». Нет. Если ты хочешь, чтобы твой ребенок занимался спортом, за руку и с собой. Ну и сам беги. Если ты хочешь, чтобы он занимался музыкой, и ты видишь, что у него есть склонности, веди в музыкальную школу. У меня и старший сын, и младший музыкальную школу закончили. Я, видя их склонности, поручил перепроверить специалистам. Они мне честно сказали: «Да, у них есть склонности». Я их отдал в музыкальную школу. Это очень важно для развития. Иностранный язык. Без него никуда. Я вот в свое время очень хорошо знал немецкий язык. Сейчас так-сяк, ясно, не общаюсь. А с другой стороны, я его просто забросил. У нас был очень хороший учитель, и мне школьных знаний хватило вуз закончить. Я там букварь никогда не открывал. Мне хватало школьной подготовки, потому что у нас был очень сильный преподаватель. Я знаю, что иностранный язык очень важен. Все трое знают иностранный язык. Младший учится на иностранные языки. То есть ты понимаешь, что ребенку надо, ты должен ему помочь это освоить. Или же вести за собой. Допустим, как у меня старший и младший в спорт пришли. Они видят, что я туда, и их беру с собой. Они идут, играют. Кто в футбол, кто в хоккей, кто в теннис, а кто все вместе. Поэтому ты должен быть для своих детей примером. Не только для мальчишек, но и для девчонок.
Вы многогранный человек: занимаетесь спортом. Беговые, горные лыжи...
– Занимался, можно сказать. Сейчас у меня на это времени нет. Я знаю, что такое лыжи. Я очень хорошо разбираюсь в лыжном спорте. Я могу дать оценку, кто как бежит, правильно, неправильно и так далее. Я занимался и занимаюсь, но не столько, сколько раньше, биатлоном, в основном зимой. Я бегаю на лыжах и неплохо стреляю. У меня еще теннис. Я, к счастью, освоил очень сложный вид спорта – теннис. Сейчас почти не играю. Очень травматичный вид спорта. А специальность моя – футбол. Я начинал футболом заниматься. Был правым нападающим. Я тогда травмировал колено. Упал на левое колено – ну что там, пройдет. А со временем – нагрузки, нагрузки, нагрузки. И с возрастом вернулось все. Я действительно очень люблю спорт. Сейчас тренировки хоккейные, особенно когда команда играла в чемпионате, как-то надо же перемещаться на этой площадке, уж не играть в хоккей. Но команда говорит, что не будет без президента играть.
7:0 – это, конечно, потрясающий результат!
– Очень важно, что они следующую игру 6:2 выиграли. Понимаете, они подтвердили, что это было неслучайно. Ясно, что могло быть гораздо больше. Честно говоря, я в перерыве позвонил туда между вторым и третьим периодом, когда они уже одной начали рукой играть в Москве, когда выиграли 6:2. Я говорю: «Вы чего? Вы что, уже закончили игру? За 20 минут все может случиться». Смотрю, подтянулись. Я говорю: «Ну, не надо забивать там». Знаете, в игре есть всегда благородство. Ну, идет игра 7:0, можно 12, но это надо? Это не надо. И наши сыграли благородно, и ребята из ЦСКА это оценили. Они третий период просто играли в свое удовольствие, что ЦСКА, что «Динамо-Минск». Они ни одной шайбы не забросили.
А как вам рекорд Овечкина, если говорить о динамовцах?
– Наш парень. Русский человек. И побил рекорд. И он же не здесь побил, а в НХЛ. Может, кому-то было и не очень приятно, они же ревнивые все спортсмены. Ревность присутствует. Но посмотрите, как все радовались этому. Саша Овечкин, русский человек, повернул их в свою сторону. Это гордость. И знаете, этот рекорд трудно будет превзойти. Невозможно, потому что ему уже 40 лет фактически завтра. А наши в 27 и 32 все: я устал, играть не могу. В 32 года только надо начинать играть. Просто надо готовиться и выступать. Это и травмы, и прочее. Вот, 40 лет парень. Приятно посмотреть и надо отдать должное. Он же и играет. Это же машина. Я наблюдал за ним, потому что рядом с ним всегда был Протас. Наш парень белорусский, который ему очень много передач отдал и болел за то, чтобы тот набросал такое количество шайб. Мы гордимся им.
Тем более предыдущий рекорд принадлежал человеку, чьи корни из Беларуси, Уэйну Гретцки. Его же наши советские игроки звали Ваней.
– Да, в этом что-то есть. Это тоже наша дополнительная гордость. Один наш и второй наш. А Уэйн Гретцки приезжал в Беларусь, мы с ним играли в одной пятерке.
И последний вопрос. Вы часто признавались, что как только просыпаетесь, а вы всегда встаете рано утром, то сразу включаете телеканал «МИР».
– Да, я с удовольствием смотрю, когда вы показываете другие республики. Вы молодцы: в позитивном ключе, не обходите проблемы, но показываете, что могут люди. Для меня приятно. Я как художественный фильм смотрю, я отдыхаю, когда я вижу, где-то виноград собирают, где-то белорусские семена взяли, в России картошку высадили, урожай собирают и так далее. Для меня это очень приятно. Что-то новое изобрели в Узбекистане, притащили технологии из других стран, создали очень много хорошего. Поэтому я погружаюсь в мир через телерадиокомпанию «Мир».
Что бы вы хотели пожелать нашим зрителям?
– Только здоровья.
Спасибо вам огромное. И до новых встреч.
