В преддверии 80-летия Великой Победы MIR24.TV публикует целую серию воспоминаний о героях Великой Отечественной войны. Ими делятся внуки и правнуки тех, кто воевал и отдал свою жизнь за Родину. Но истории о стойкости их жен заслуживают не меньшего внимания. Рассказами о своих бабушках, которые потеряли на войне мужей и воспитали детей одни, поделились наши читатели. Все истории подлинные и публикуются впервые.
Смотрите в понедельник в 22:25 на телеканале «МИР» х/ф «Журавушка» – о вдове солдата, которая одна растит сына, появившегося на свет уже после ухода отца на фронт.
«Под Смоленском их отбили партизаны»
Рассказывает Александр Иванов:
«Моя бабушка Фетинья Васильевна Зуенок с детьми жила в Подмосковье, в деревне Шаликово. Это недалеко от Петрищево, где казнили Зою Космодемьянскую. Ее муж Роман Макарович Зуенок ушел на фронт и погиб осенью 1941-го. Деревню Шаликово немцы сожгли, а жителей погнали в Германию, периодически по дороге расстреливая каждого десятого для поддержания дисциплины».
Под Смоленском их отбили партизаны. Бабушка по оккупированной немцами земле пошла обратно на восток. С ней две дочери, старшая Елена и младшая Матрена. И трехлетний сын Василь, примотанный шалью к спине. И еще один ребенок – под сердцем. Шли всю зиму, а какие в первую зиму войны были морозы, рассказывать не нужно. Десятилетняя Матрена обморозила ноги и потеряла пальцы. К маю добрались до города Горький (сейчас Нижний Новгород).
Подробности того мученического пути ни бабушка, ни ее старшая дочь Елена никогда не рассказывали. У них даже сил на слезы не было, не то, что на воспоминания. Если их расспрашивали, то бабушка, бывало, только махнет рукой и уйдет в другую комнату. Многое осталось загадкой: где они ночевали, чем питались, как линию фронта перешли. О том переходе мы знаем со слов тогда еще десятилетней Матрены. Остались ее смутные воспоминания, что шли пешком, пару раз их якобы подвозили немцы, двигавшиеся в одну с ними сторону – на передовую.
«Это наша семейная история, в которой ручаться можно только за географию их пути: Подмосковье – леса под Смоленском – Горький. В Горьком бабушка родила еще одну девочку. Через 25 лет эта девочка станет моей мамой», — рассказывает Александр Иванов.
Ближе к концу войны бабушка с четырьмя детьми вернулась в родную деревню, которую всем миром постепенно отстроили заново. А через несколько лет подросший Василь со своим другом нашли в лесу неразорвавшийся снаряд. Было у пацанов тех лет такое развлечение – подрывать найденные снаряды. В тот раз не обошлось: друг погиб на месте, а Василь ослеп и потерял правую руку. Но не сдался – вырос, получил высшее образование, нарожал детей. В шахматы отлично играл – вслепую, разумеется. И даже на аккордеоне! Переворачивал аккордеон вверх ногами и играл левой рукой! Вот такое было поколение.
«Трое из четверых детей умерли от голода»
Рассказывает Татьяна Седышева:
«Моя бабушка Рудоменко Татьяна Степановна за два месяца до войны родила мою маму. Это было время, когда у нее наконец-то наладилась жизнь. Юность у бабушки была очень суровая. Первый раз ее 16-летнюю выдали замуж за деревенского кузнеца. Она была миниатюрная, маленькая, но шустрая, к тому же плясунья и певунья, ходила в колхозный драмкружок. Муж ее был первым парнем на деревне, правда, молодую жену не любил, у него была другая зазноба. У бабушки же один за другим родились четверо детей: две девочки и два мальчика. И тут наступил голод 1933 года – тот самый, который выкосил целые села. Муж-кузнец вместе с другими мужиками отправился в город, менять вещи на продовольствие, и сгинул. Что с ним случилось, бабушка так и не узнала».
Когда бабушка осталась без кормильца с четырьмя малышами одна, она была просто в отчаянии. Ходила по родственникам, по соседям, но ей никто не помог – все едва выживали. За следующие полгода трое из ее четверых детей умерли от голода. Сперва трехмесячный грудничок, потом двухлетний мальчик, потом четырехлетняя девочка. Когда в живых осталась только пятилетняя старшая дочка, бабушка собрала ее и пешком отправилась из деревни в город, где жил ее старший брат. Как они, шатающиеся от голода, прошли 300 км, не расскажет уже никто. Но этим она спасла и себя, и ребенка. Брат приютил ее, а потом устроил работать на завод и помог получить комнату в общежитии.
Мой дед Седышев Василий Петрович появился в ее жизни спустя пять лет. Он, кадровый офицер из Ленинграда, приехал учиться в военной академии. Бабушку он просто на руках носил! Мечтал, как весело и хорошо они будут жить. И бабушка оттаяла, поверила, что счастье в ее жизни еще возможно, решилась во второй раз выйти замуж. Когда началась война, моей маме было два месяца. Дедушку тут же отозвали из академии в действующую армию. Он погиб в 1943 в боях под Ленинградом.
«Бабушка прошла через немецкую оккупацию, работала как вол, чтобы прокормить дочек. Она была красивой женщиной, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания немцев, каждый день делала «макияж» золой: рисовала себе черные круги под глазами, морщины на лбу. На живот под юбку привязывала подушку и старательно горбилась, чтобы казаться поуродливее. А старшую дочку, которой к тому времени исполнилось уже 13, старалась из дома совсем не выпускать. Та нянчила сестричку, мою маму», — рассказывает Татьяна Седышева.
После войны, когда пришла похоронка на дедушку, бабушка твердо решила, что больше замуж не пойдет. И это несмотря на то, что друг и однокурсник деда по академии, рыжий красавец Петро после войны приехал и сделал ей предложение. Его не остановило, что у бабушки две дочки, старшая из которых была уже почти взрослой. Он целых два года ждал, что бабушка передумает и согласится выйти за него замуж. А бабушка так и осталась одна. Мама вспоминала, что жили они трудно. Бабушка много работала, приходила очень уставшая. После гибели ее детей в 1930-х бабушка больше всего боялась голода. Она выросла в деревне и сохранила многие деревенские привычки. Во дворе дома у нее был сарайчик, в котором она держала кур и кроликов. Там же выкопала подпол, где стояли две бочки. В одной они с мамой квасили капусту, в другой солили огурцы. Так и выживали.
«Брат и сестра моего отца называли его «батей»
Рассказывает Елена Киселева:
«Мою бабушку Марью Андреевну Киселеву в 1930-х годах переселили из затопленного Калязина. Приехав в Москву, она вышла замуж за моего дедушку, Киселева Павла Ивановича, который работал шофером. У них было трое детей. Старший – мой отец. Когда дедушку призвали на фронт, он попал под Вязьму. В своем последнем письме дедушка писал: «Дважды ходили на Вязьму, завтра опять пойдем». Там в боях под Вязьмой дедушка пропал без вести. Еще бы, когда они прорывались из окружения, немцы косили их из пулеметов, и там погибли тысячи наших бойцов!»
Мой отец рассказывал, что когда немцы подходили к Москве, их отправили в эвакуацию в деревню. Там никого из мужчин уже не осталось, все ушли на фронт. И его, городского мальчишку, попросили зарезать свинью. Он был подростком, как резать скотину не знал, всадил в нее нож и от ужаса убежал. А она бегала потом и визжала. Когда они вернулись в Москву, в Измайлово, в их комнате уже жили другие люди. Много квартир пустовало, но им сказали, что лучше вселяться в свое жилье, ведь хозяева потом могут тоже вернуться. Соседи освободили их комнату, а вот приусадебные садики и огородики уже были чьи-то, и назад им не вернулись.
«Когда бабушка осталась одна с тремя детьми, пособия по потере кормильца ей не полагалось – дед ведь пропал без вести. Она работала в котельной. Мой папа Виктор Павлович пятнадцатилетним мальчишкой пошел работать на завод «Серп и молот», работал в литейном цеху, кормил братика и сестричку. Они его называли «батей», — рассказывает Елена Киселева.
Есть ли хоть одно событие страны, в котором бы моя родня не участвовала? Все выполняли свою работу, и хорошо выполняли! Было тяжело не только вдовам, но и женщинам, у которых мужья вернулись покалеченными, без ног и без рук. Они ухаживали за мужьями-инвалидами и делали всю мужскую работу. И это при разрухе, в годы восстановления страны! Сестры моей мамы растили детей и справлялись со всеми тяготами. Тетя Шура в деревне лихо справлялись с рогатым скотом. Тетя Тоня грузила на телегу огромные бидоны с молоком. А тетя Варя смогла освоиться на новом месте при эвакуации завода, там и осталась. Соль земли нашей – это люди. Война повлияла на всех и все, прошла очень близко и научила людей помогать друг другу, ведь выжить можно только вместе.
«Бабушка бралась за любую работу»
Рассказывает Лариса Лукина:
«Моя бабушка Анна Васильевна Евсеева родилась в городе Старый Оскол Белгородской области. Ее муж, мой дед, до войны работал преподавателем в геолого-разведочном техникуме. В семье было двое детей: сын Анатолий и дочь Тамара. Во время войны дедушка ушел на фронт. Вернулся с войны с ранением легкого и умер от последствий этого ранения в 1949 году».
Бабушка осталась одна с двумя детьми: моему папе было 14, а его сестре 7 лет. Бабушка в те годы была очень хороша собой, но замуж больше так и не вышла, хотя возможности были. Выживали они без кормильца, как могли. Бабушка бралась за любую работу: портняжничала, работала уборщицей, занималась огородом. Конечно, в послевоенные голодные годы прокормить двух детей было бы невозможно, если бы не пенсия от государства по потере кормильца. К тому же бабушка селила у себя квартиранток. Как правило, это были девушки, которые работали на кондитерской фабрике, которая располагалась совсем рядом.
Мой папа и его сестра поступили в тот самый геолого-разведочный техникум, где когда-то работал их отец. И это тоже была забота тогдашней власти о детях фронтовиков. И папа, и его сестра всю жизнь проработали в геологии. Папа работал в Сибири, на Украине, в Монголии, его сестра Тамара – в республике Коми. И всегда, как только начали зарабатывать, они помогали бабушке.
Есть фотография, где бабушка стоит рядом с памятником своему мужу. Сделана эта фотография, когда папа забирал ее из Старого Оскола к себе, на постоянное место жительства. В 2009 году мы ездили в Старый Оскол и хотели на воинском кладбище найти могилу деда. Искали именно по этой фотографии, искали долго, и даже таксист помогал нам, но найти его могилу нам так не удалось.
«А бабушка моя все же выжила»
Рассказывает Татьяна Карпачева:
«Моя бабушка Вера Константиновна Александрова до войны жила в городе Козлове (сейчас Мичуринск). Она была аспиранткой знаменитого селекционера Ивана Владимировича Мичурина. Там же, работая в Центральной генетической лаборатории им. Мичурина, она познакомилась со своим будущим мужем, Виктором Спиридоновичем Карпачевым. Он был ученым из Москвы и перед самой войной написал книгу по генетике. В 1936 году у них родился сын, мой папа, Юрий Викторович Карпачев. Когда в 1941 году началась война, дедушка находился в Москве, а бабушка с маленьким папой гостила у своих родителей в Крыму».
Попрощаться они так и не успели. Дедушка отказался от полагавшейся ему как ученому брони и добровольцем пошел на фронт. Он погиб под Москвой в начале 1942 года.
А бабушке предстоял долгий путь на Кавказ. Туда она отправилась с маленьким сыном и родителями, потому что больше всего они боялись оказаться в немецкой оккупации. Им удалось раздобыть в соседнем совхозе лошадь, запряженную в телегу. На ней удалось покинуть полуостров. Дороги были разбиты, немцы регулярно их бомбили. К тому же пришло известие о гибели на фронте младшего брата бабушки Мити. В пути заболел и умер отец бабушки, мой прадед. Из-за его болезни пришлось надолго остановиться, жили в землянке. Потом снова тронулись, поскольку фронт приближался.
Беглецов приютил Дагестан, куда немцы так и не дошли. Папу отдали в детский сад, чтобы уберечь его от голода: детей в саду относительно хорошо кормили. Бабушка работала в местном совхозе, ездила на уборку хлопка, голодала. В 1944 году из-за недоедания у нее началась пеллагра – тяжелый авитаминоз, который приводит к потере памяти и помутнению рассудка. Ее мама, моя прабабушка, решила, что бабушка умрет. Она и сама была очень слаба, думала, что не выживет, поэтому написала письмо в Москву, родителям погибшего дедушки, чтобы они приехали и забрали Юрочку, моего отца, который может остаться круглым сиротой. Вот так и получилось, что окончание войны мой папа застал уже в Москве, и даже помнил, как по улицам шла на Парад Победы наша боевая техника.
А бабушка моя все же выжила. После войны, оправившись, она приехала за моим папой и забрала его в Крым. Там она всю жизнь проработала в Никитском Ботаническом саду. Она заведовала отделом гранатов и инжира, выводила новые сорта фруктов, как ее учитель Мичурин. Замуж она больше не вышла, хотя к ней и сватались неоднократно. Моего папу она вырастила, рассказывая ему о том, каким выдающимся ученым был его отец. И как много он мог бы сделать, если бы остался жив. После войны она нашла и привела в порядок исследования своего мужа, моего дедушки. И издала на собственные средства его книгу по генетике. Один экземпляр этой книги хранится в Ленинской библиотеке. Есть эта книга и в нашем домашнем архиве.