Вспоминая НВП: чему учили советских школьников на уроках военной подготовки?
Когда в школах появилась начальная военная подготовка?
Начальная военная подготовка начала формироваться в СССР еще в 1930-е годы в связи с растущей угрозой внешней агрессии. Тогда остро встал вопрос о необходимости обеспечить обороноспособность страны. В идеале надо было, чтобы все подрастающее поколение приобрело хорошую физическую форму и получило хотя бы первые навыки, необходимые для военной службы. Вопрос решался комплексно.
Уже 11 марта 1931 года в Советском Союзе был введен Всесоюзный физкультурный комплекс «Готов к труду и обороне СССР» (ГТО). Скоро он стал неотъемлемой частью школьной программы. Благодаря ГТО миллионы советских школьников стали заниматься спортом и поддерживать хорошую физическую форму.
В школьной программе появился предмет НВП. К 1940 году начальная военная подготовка стала обязательной для старших классов.
После Второй мировой войны в курсе НВП добавились элементы патриотического воспитания, ведь Советский Союз стал одним из двух главных центров мировой политики. Впрочем, патриотического воспитания хватало и так: этим занималась и пионерская, и комсомольская организация, и школа.
С 1967-го в пионерских лагерях начали проводить «Зарницу» – военную игру для школьников 4-7 классов. Для старшеклассников была разработана более сложная игра – «Орленок». Позже эти игры проводились и в школах.
Но школьный курс НВП имел более серьезные задачи: он не только обучал основам военного дела, но и воспитывал уважение к военной службе, дисциплину и патриотическое сознание. Тем более что преподавали его всегда кадровые офицеры в отставке, часто – ветераны Великой Отечественной войны. В результате очень многие юноши выбирали для дальнейшего обучения военные вузы: в то время это было престижно и почетно.
Тир в школьном подвале, или Что включал в себя курс НВП?
Курс начальной военной подготовки состоял из нескольких обязательных разделов, остальное же было на усмотрение преподавателей. И многие из них, в прошлом кадровые военные, умудрялись добиться почти невероятного, вплоть до организации тира в подвале школы. Обязательные блоки были такие.
- Общие основы военного дела: информация о родах войск и их предназначении, истории вооруженных сил, основах тактики и стратегии.
- Тактическая подготовка: организация обороны, передвижение войск, приемы маскировки.
- Стрельба и обращение с оружием: устройство отдельных видов огнестрельного оружия и основы обращения с ним, включая практику стрельбы.
- Физическая подготовка: занятия спортом и строевая подготовка, формирование выносливости.
- Основы гражданской обороны: особенности выживания в экстремальных условиях и действия в чрезвычайных ситуациях, а также основы медицинской помощи.
«Мы посмеивались над нашим стареньким преподавателем НВП Георгием Владимировичем Шиловым, майором дальней авиции в отставке. Ему было уже под 80, – рассказывает Татьяна Карпачева. – Теперь же, по прошествии лет, мы вспоминаем его с нежностью. Он был героем Великой Отечественной войны, и под его влиянием некоторые мальчишки из нашего класса стали заниматься биатлоном, стрельбой, единоборствами. Одни прошли потом через Афган, и не раз вспомнили основы выживания, вызубренные в школе. Другие стали военными медиками и переводчиками. То есть связали свою жизнь с армией. Потому что считали это делом в высшей степени достойным и по-настоящему мужским».
«Я и сейчас помню плакаты, которые висели на стенах в кабинете НВП. Разные виды оружия (помню, что среди них были изображения автомата Калашникова, ручного пулемета Калашникова, пистолета Макарова, гранатомета РПГ), основные строевые приемы, образцы летней и зимней формы, а также погонов и других знаков различия. Еще на плакатах были изображены приборы радиационной и химической разведки, а также действия в случае ядерного взрыва. В то время нас учили выживать в условиях воздействия оружия массового поражения. Мы бодро шагали строем вокруг школы, учились надевать противогазы и даже сдавали норматив: сидели в них на уроке 30 минут, так в них и писали контрольную по НВП, хотя стекла отчаянно потели. Правда, девочки были недовольны, потому что после противогазов от прически не оставалось и следа».
Некоторые военруки добивались установки на заднем дворе школы полной полосы препятствий или даже организации тира в подвале школы.
«Осенью, когда мы учились в десятом, выпускном классе, в школе затеяли ремонт актового зала,. Вместе с ним ремонтировали и две комнаты, которые по проекту находились за сценой. В нашей школе одна была отдана под ту самую «каморку, что за актовым залом», то есть место хранения музыкального аппарата и репетиции школьного ВИА, а вторая – под кабинет НВП. В ней же хранились и масс-габаритные макеты АК образца 1947 года, со спиленными бойками и заваренными стволами. Эти автоматы использовались для отработки навыков сборки-разборки оружия».
«Когда начался ремонт, наш военрук, подполковник Петр Ильич Маньковский, минометчик, дошедший от Сталинграда до Берлина, решил, что оружие не должно храниться вне положенного места. Но найти ему место в школе не смог, и поэтому не придумал ничего лучше, чем поручить мне, как командиру нашего классного взвода, присмотр за автоматами. Проще говоря, велел забрать их домой. Я прошагал в середине рабочего дня, в октябре 1987 года, четыре квартала, что отделяли школу от моего дома, с тремя (!) снаряженными автоматами АК на плече», — продолжает Антон Шумаков.
Несмотря на то, что в районе находилось немало воинских частей (в том числе штаб разведки ВДВ, первый в России полк связи и т.п.), Антона не то, что не остановили, даже не окликнули. Так эти три автомата и лежали у него дома до декабря, пока не пришло время вернуть их на место.
«А полосу препятствий во дворе нашей школы доводили мы втроем – три одноклассника, вместо обязательной летней школьной практики ушедшие в поход. Когда мы вернулись, нам строго сказали «отработать остаток практики под руководством Петра Ильича». И мы ровняли землю на брустверах окопов, красили стенки препятствий, лабиринт (он же «змейка»), огневые точки и щиты, изображавшие танки анфас».
«А еще нашему военруку удалось каким-то чудом выбить у директора согласие организовать в подвальном помещении тир. Пять пневматических винтовок были на балансе школы, а где Петр Ильич добывал бланки мишеней и пули, я даже не знаю. Но тир работал исправно, в том числе и во время уроков. Из-за этого его в конце концов и прикрыли: наши парни, да и мальчишки помладше, привыкли проводить там время, выкроенное за счет неинтересных предметов. Это произошло потому, что ключи военрук доверил мне. Но стрелять в нашей школе научились многие, и стрелять хорошо. В десятом классе нас вывезли на районные соревнования по стрельбе из малокалиберной винтовки ТОЗ-8 – и результаты мы показали отменные», — рассказывает историк.
Чем современное преподавание НВП отличается от советского?
Начальная военная подготовка продолжала развиваться и изменяться на протяжении всего существования СССР, а после его распада этот предмет исчез из школьной программы. Вместо него стали преподавать основы безопасности жизнедеятельности (ОБЖ). Но это был уже совсем другой предмет, в котором не осталось ничего военного.
Система начальной военной подготовки была возвращена в российские школы только в конце 2010-х годов, и с тех пор она претерпела значительные изменения. Введение этой программы стало ответом на современные вызовы, с которыми сталкивается российское общество, и на необходимость подготовки молодежи к отражению угроз извне.
С 2024 года вместо ОБЖ в школьной программе появился предмет «Основы безопасности и защита Родины». В нем, по сравнению с ОБЖ, добавилось два новых раздела: «Основы медицинских знаний и оказание первой помощи» и «Элементы начальной военной подготовки».
Сегодня современные программы военной подготовки в России, хотя и имеют иной формат, по духу стремятся сохранить ту же идею патриотического воспитания. Однако многие эксперты считают, что возвращение полномасштабного курса НВП было бы полезным делом.
«Почему я считаю, что возвращение НВП в том или ином виде в школу – это положительный шаг? – говорит Антон Шумаков. – Во-первых, сегодня изменилось отношение общества к армии, она перестала быть пугалом, а рассматривается как социальный лифт (то есть вернулась к той роли, которую, в частности, выполняла в СССР). Это значит, что гораздо большее число юношей готовятся надеть погоны. Но в отсутствие НВП все они приходят в армию совершенно неподготовленными к ней ни с точки зрения представления о ее писаных и неписаных законах, ни с точки зрения наличия хотя бы минимальных умений, обязательных для солдата – например, умения «прочитать» звание или не тратить лишнего времени на освоение обращения с оружием».
«Во-вторых, одно дело, когда о патриотизме, защите Родины и мужском долге мальчишкам рассказывают дамы в возрасте, для которых слово «армия» по вынесенной из 1990-х привычке – синоним кошмара. И совсем иное, когда обо всем том, что всегда было частью мужского воспитания, школьникам рассказывают прошедшие армейские университеты отставники. Причем я уверен, что в ближайшее время людей, готовых делиться своими военными знаниями и умениями, станет гораздо больше – и вот тогда-то нужно будет пригласить в качестве преподавателей НВП именно их. Чтобы предмет не превращался, как в позднем СССР, в оторванный от реальности набор знаний, а давал современное представление об армии и армейской службе. Тогда к моменту окончания школы у мальчишек будет достаточный багаж, чтобы включение в солдатский быт прошло для них проще и быстрее. Да и патриотизм перестает быть абстрактным понятием, когда тебе о нем рассказывает мужчина, выполнивший свой мужской долг и вынесший на плечах тяготы боевой службы».