«Его фильмы – это гимн человечности». К 100-летию Петра Тодоровского
Сегодня исполняется 100 лет со дня рождения Петра Тодоровского. Знаменитый режиссер и кинооператор, он был ровесником эпохи и ее соавтором, снял десятки знаковых кинолент, некоторые из которых стали настоящими символами времени. Его фильмы «Любимая женщина механика Гаврилова», «Военно-полевой роман», «По главной улице с оркестром» вошли в золотую коллекцию советского кинематографа. В честь 100-летнего юбилея со дня рождения мастера MIR24.TV рассказывает о его жизни, фильмах и о том, почему его творчество изменило культурный контекст эпохи.
«Для меня это был апофеоз ужаса». Что спасло режиссера в детстве
Будущий кинематографист родился 26 августа 1925 года на Украине, в небольшом городке Бобринец Зиновьевского уезда (сейчас Кировоградская область), в еврейской семье. Он был младшим из троих детей в семье: старшей была сестра Раиса, брат Илья был всего на год страше Петра, мальчики очень дружили. Отец семейства Ефим Тодоровский работал в учителем труда в школе, затем заведовал складом в торгсине. Мама Розалия Островская вела домашнее хозяйство. С самого детства будущий режиссер больше всего тянулся к музыке. Он вспоминал:
«Музыка всю жизнь меня сопровождала. Я жил в малом городке, родители не очень понимали то, что дано мне Богом. Я даже украл у отца пять рублей, чтобы купить себе балалайку, такая тяга была».
Самым ярким воспоминанием раннего детства стал для Петра Тодоровского голод 1933 года. Режиссер вспоминал:
«Для меня это был апофеоз голода и ужаса. Но другой жизни мы особенно не знали, я хлеб-то и в глаза не видел. Несмотря на то, что отец работал в универмаге для иностранцев, принести домой хотя бы один из невероятных продуктов он не мог. Купить их можно было лишь за золото, а о том, чтобы унести кусочек потихоньку, и речи быть не могло».
Маленький Петр с братом и сестрой ходили по сараям, искали старые веники, отмачивали и отмывали их до белизны, мелко нарезали и варили суп. Такое решение подсказала их бабушка: она многое повидала на своем веку и знала, что веничное сорго не раз спасало людей, становясь источником пищи в голод.
«И вдруг я понял – война закончилась!»
Когда грянула Великая Отечественная война, Петр Тодоровский едва успел окончить школу-девятилетку. Он вспоминал, что 22 июня играл в футбол с пацанами на окраине города. «А когда мы уже к концу дня вернулись, такие вспотевшие, с потеками пыли и грязи, входим в центр городка и видим, что там небывало много людей. Такое только на демонстрациях случалось. И голоса вокруг: «Война! Война! Война!», «Немцы напали!». Я вернулся домой, а мать рыдает. Мой старший брат Илья уже служил на границе, и она своим мудрым умом и жизненным опытом понимала: теряет своего старшего сына. Что и произошло, Илья погиб».
Мирная жизнь рухнула сразу. Немцы наступали. Люди бросились бежать, не успев собрать пожитки. Толпы беженцев попадали под авианалеты. Многие погибли. Каким-то чудом семья Тодоровских добралась до Сталинграда, где Петр вместе с отцом устроились на местную электростанцию – разгружать уголь. Когда немцы начали бомбить и Сталинград, они снова снялись с места. В итоге семья остановилась в маленькой деревушке Песчаный Мар Новоузенского района Саратовской области. Работали в местном колхозе. Все родственники, которые не смогли эвакуироваться и остались на Украине, погибли.
«За войну наша семья потеряла двенадцать человек, – писал Тодоровский. – В нашем городке расстреляли дедушку и бабушку по матери. Родная сестра отца с мужем и тремя детьми погибла – их раздавил немецкий танк. Они бежали, и их настигла такая смерть. На фронте погибли мой старший брат, родной брат моей мамы и его племянник».
Сам Тодоровский был призван в армию в апреле 1943 года. Он попал в Саратовского военное пехотное училище, которое окончил через год, и, получив погоны лейтенанта, отправился на фронт. С 15 сентября 1944 года Петр Тодоровский воевал в должности командира минометного взвода 2-го стрелкового батальона 93-го стрелкового полка 76-й стрелковой дивизии.
В составе Белорусского фронта вместе со своей дивизии Тодоровский принимал участие в Варшавско-Познанской и Восточно-Померанской операциях. Перенес контузию и ранение незадолго до окончания войны. Брал Берлин. Был награжден медалями «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и орденами Отечественной войны I и II степени. Он вспоминал:
«Восьмого мая после тяжелейшей битвы на Эльбе вдруг затихли орудия и наступила тишина. И вот мы увидели зеленую траву и голубое небо. Мы не думали в тот момент о том, что мы выжили, нет, мы просто впали в оцепенение. Сняли вонючие сапоги с портянками, пропитанными потом и пылью, распахнули одежду и легли на майскую траву». Его друг Сережа Иванов уснул мгновенно, а на палец ноги бойца вдруг сел мотылек. Палец вздрагивал – мотылек на секунды взлетал, но потом садился обратно. И так снова и снова. «Я не спал и как завороженный смотрел на это. Где-то уже пиликала гармошка. И вдруг я понял – война закончилась. И это было такое чувство!»
Музыка души: как Тодоровский сочинял мелодии, не зная нот
Во время войны Петр Тодоровский, никогда не учившийся музыке, прославился в своей части как мастер художественного свиста: он все время насвистывал разные мелодии – как знакомые, так и сочиненные им самим. Его знаменитый свист можно услышать в фильме «Был месяц май» Марлена Хуциева. В нем Петр Тодоровский, исполнивший одну их ролей, насвистывает и подыгрывает себе на гитаре. Гитара появилась в жизни режиссера уже много позже. А в конце войны он получил в свое распоряжение раздобытый кем-то трофейный аккордеон, с которым не расставался. Тодоровский вспоминал:
«После победы меня назначили комендантом немецкого городка на Эльбе. После ужина садился в одних трусах на крылечко и до четырех утра играл. Выучил песню «Огонек» правой рукой, потом левой, потом стал сводить. Через полгода уже участвовал в самодеятельности».
Командование полка даже решило, что талантливому лейтенанту непременно нужно после войны учиться в консерватории. Но он не знал нотной грамоты, поэтому рассудил, что в консерваторию его не возьмут. А вот работа фронтовых операторов его очень заинтересовала. Тодоровский твердо решил выучиться на кинооператора. Выйдя на гражданку и отучившись год в вечерней школе, он поступил во ВГИК. Тем не менее, и музыку не оставлял: в его руках начинал петь любой музыкальный инструмент. Он всю жизнь сочинял песни и музыкальные темы к своим и чужим фильмам, хотя не знал нот и никогда не называл себя композитором.
Сперва в соавторстве с поэтом-фронтовиком Григорием Поженяном появились песни к фильмам «Сильнее урагана» и «Над нами Южный крест». Потом музыка его сочинения зазвучала в собственных кинолентах Тодоровского: «По главной улице с оркестром», «Анкор, еще анкор!» и в культовой «Интердевочке». Очень помогла ему в написании музыки гитара, которую он освоил в 1956 году, когда он снимал «Весну на Заречной улице» в качестве оператора.
Петр Тодоровский создавал фильмы, чувствуя их сразу на всех уровнях: музыкально, визуально и драматургически. Его музыка обладала подлинной искренностью, глубокой лирической силой. Она не сопровождала кино, а жила в нем, становясь его душой, наполняя его теми оттенками чувств, которые не передать иными выразительными средствами.
«О войне – без пафоса, о любви – без штампов»
Через все творчество Тодоровского-режиссера прошла тема воспоминаний о войне, к которой режиссер возвращался снова и снова.
«Меня война держит, не отпускает. Я только отойду на шаг к другой теме, как потом все равно возвращаюсь к ней, – признавался режиссер. – Мне было 19 лет – возраст, когда ты впитываешь очень быстро и очень много. И потом, я же снимал не про войну, а про людей на войне. Меня только это интересует».
Его «Военно-полевой роман» вскружил голову всей стране – возможно потому, что он был отражением личных переживаний самого режиссера. Замысел этой картины родился у Петра Тодоровского еще во время учебы во ВГИКе. Гуляя по центру Москвы, он случайно встретил жену своего комбата, в которую был влюблен на фронте, как и все юные солдаты.
«В один промозглый зимний день, проходя мимо ЦУМа, слышу до боли знакомый смех с хрипотцой, – вспоминал режиссер. – Это она, та самая, о которой я мечтал на войне. Но как не похожа на себя прежнюю! Ее нельзя узнать – только голос выдает. Она стоит, укутанная платками поверх телогрейки, в разношенных валенках, и хрипло выкрикивает: «Кому пирожки-и?». Женщина не узнала меня, и я ничего не сказал ей. Но забыть эту встречу не мог. Пытался представить ее судьбу после гибели комбата – одиночество, ожесточение, ребенок на руках. Долго-долго вынашивал я этот замысел».
Тодоровский оставил очень много воспоминаний о своей жизни и творчестве. Он говорил, что в его фильмах, продиктованных воспоминаниями о войне, главное – это линия любви. И «Военно-полевой роман», и «Верность», и «Анкор, еще анкор» – все о том же.
«Мои персонажи – это люди, которых я хорошо знаю и люблю, а самое главное, я был рядом с ними, в самой гуще, занимался учебой, стрелял, выпивал, я весь оттуда, – писал режиссер. – Вплоть до последнего фильма главной у меня была тема любви и доброты в человеке. А «Риорита» – более жесткая картина, но она самая правдивая. Здесь приоткрывается как бы еще одна маленькая страничка прошедшей войны».
В «Риорите» есть сцена, где молодая пара лежит под сгоревшим вагоном. И это тоже – практически биографическая подробность. Тодоровский рассказывал: «Я попал под сгоревший вагон, и тут начался жуткий артобстрел. Он был еще более жуткий потому, что пули и снаряды бьются о железо вагончика, осколки попадают в металл. Стоит яростный шум-звон. Это не просто взрывы, а взрывы после взрывов. Что-то такое сплошное, непрерывисто-долгое, какое-то бесконечное а-а-а-а-а. Я урылся в землю, лег, инстинктивно закрывая голову руками. Это почему-то очень важно было на войне. Что-то чисто интуитивное – прятать голову, и все прятали, прятали».
Однако все пережитые на войне ужасы не ожесточили Тодоровского. Наоборот, во всех своих картинах режиссер искал и находил человечность, красоту и любовь. Сын режиссера Валерий Тодоровский писал: «Отец умел снимать о войне без пафоса, о любви – без штампов. Все повествование у него шло через человека, через героя». Он черпал сюжеты из жизни, из своего военного и послевоенного прошлого, а у многих его героев были реальные прототипы.
«Все мои фильмы о порядочности и доброте»
Петр Тодоровский был невероятно разносторонен. Как оператор он выступил в пяти кинопроектах, написал сценарии к тринадцати фильмам, в таком же количестве кинолент звучала его музыка, наконец, как режиссер он снял семнадцать фильмов. «Я снимаю быстро, я не могу медленно снимать, – пояснял он. – Я должен быть очень готовым, а потом выплеснуть это все. Это характер. Я не могу: если останавливаюсь, то что-то теряю. А так я вошел, как поезд, который стал набирать скорость, понимаете?».
Конечно, предметом его изучения стало не только поколение, пережившее войну. В 1989 году Петр Тодоровский буквально взорвал советский кинематограф своей «Интердевочкой». Лента стала лидером проката и важной вехой в истории кинематографа. Во-первых, фильм разрушил табу на обсуждение проституции в советском обществе. До Тодоровского никто не решался заговорить на эту тему. Он же подал ее деликатно и вместе с тем пронзительно. Во-вторых, фильм поднял важные социальные темы: наличие двойной морали в обществе, положение женщин, эмиграция. Картина повлияла на массовую культуру и дала старт осмыслению в литературе и кинематографе жизни русских женщин за границей. А название фильма «Интердевочка» стало нарицательным и вошло в разговорный язык как обозначение вполне определенного социального феномена.
Следующие фильмы Петра Тодоровского – «Какая чудная игра», «Анкор, еще анкор!», «Ретро втроем» зрители принимали неизменно тепло. В начале 2000-х Тодоровский выпустил биографическую повесть «Вспоминай, не вспоминай», которая впоследствии стала основой для сериала «Курсанты». Этот 12-серийный фильм, снятый режиссером, рассказывает истории 18-летних мальчишек, многим из которых совсем скоро предстоит погибнуть на фронте. Они об этом, конечно, не знают и лишь инстинктивно чувствуют, что им осталось жить совсем немного. В течение трех месяцев учебы – перед отправкой на фронт – перед зрителями проходят судьбы курсантов, для которых эти три месяца, возможно, и есть вся оставшаяся жизнь.
К середине нулевых Тодоровский пополнил копилку своих работ фильмами «Жизнь забавами полна» и «В созвездии Быка». В 2009 году представил свою последнюю работу: фильм «Риорита». Словно подводя итог своему творчеству, Петр Тодоровский сказал в одном из интервью: «Я оптимист по натуре и верю в то, что человек – уникальное явление природы. На свете много добрых людей. Все мои фильмы о порядочности и доброте».
Вспоминая Петра Тодоровского, многие режиссеры и кинокритики называли его не только певцом эпохи, но и ее соавтором, творцом. «Слушая его рассказы, можно было подумать, что вся его жизнь – поток счастья и любви, но в ней было всякое. Благодаря Пете понимаешь, почему наша страна жила и побеждала. Такие люди, как он, держали энергию страны», – писал о нем киновед, кинопродюсер Армен Медведев.
А вот еще несколько слов о мастере.
«Он был современником шестидесятых и семидесятых, с их доверительностью к частной личности. Его фильмы – это гимн человечности, который не устаревает».
«Петр Тодоровский был последним советским лейтенантом: если для книг его ровесников критика придумала особый жанр «лейтенантской прозы», то ничто так не соответствует понятию «лейтенантского кино», как фильмы Тодоровского».
«С такими людьми, как Петр Тодоровский, не прощаются. Просто из бедовой физической жизни он переместился в нашу память, остался в своих фильмах и в том добром, вечном, важном, что он нам подарил. Прошедший войну и не раз смотревший смерти в глаза, он умудрился оставить нам, прежде всего, улыбку, веселый прищур глаз и неистребимый оптимизм».