Как развивается инклюзивное образование в России

В России делают первые шаги к инклюзивному образованию, предполагающему совместное обучение здоровых детей и инвалидов в обычных школах. Проект входит в государственную программу «Доступная среда». Всем ли подходит инклюзия, выяснил корреспондент телеканала «МИР 24» Алексей Кнор.

Первые буквы любому первокласснику даются с трудом, но Никите Савину выучить их в сто раз сложнее - у него аутизм. «Несмотря на достаточно высокий интеллектуальный уровень моего ребенка, он абсолютно не социальный. Он боится других детей», - сказала мать Никиты Татьяна.

Несколько лет назад для Никиты была бы одна дорога - коррекционная школа. Но сегодня мальчик учится в школе обычной, правда, пока по индивидуальной программе. Находиться в классе с другими детьми он не может - боится. Выйти в коридор на перемене для Никиты уже подвиг. Но иначе никак.

В следующем учебном году Никиту переведут в класс педагога Екатерины Богдановой. Она уже готовится к этому и повышает квалификацию. «Учитель в первую очередь должен быть готов работать с такими детьми. А дальше, если он готов, если он хочет, то он это сделать сможет», - заключила преподавательница.

Обучение педагогов новым методикам, специализированные классы, дополнительные ставки логопеда и психолога - часть программы инклюзивного образования. В школе №3 города Пущино такая система действует первый год.

«Мы обращались в совет депутатов с просьбой выделить нам дополнительные средства, чтобы оборудовать помещения, где эти дети будут обучаться. Мы приобрели учебно-лабораторное оборудование, интерактивную доску, сделали косметический ремонт, закупили школьную мебель именно для таких детей. Я считаю, что мы полностью готовы», - сказала директор школы Елена Кибальникова.

В декабре 2012 года в России узаконили право детей-инвалидов учиться там, где удобнее и где больше нравится. «Сейчас любая школа обязана взять такого ребенка, если родители изъявили желание обучать его инклюзивно по месту жительства. Задача школы - создать все необходимые для этого условия», - заявила замдиректора департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Минобрнауки РФ Ирина Терехина.

На деле не все так просто. Директор московской школы №1465 им. адмирала Н.Г. Кузнецова Артур Луцишин знает обо всех подводных камнях инклюзивного образования – в его учреждении система работает уже четыре года.

Этой школе пришлось многое преодолеть. Сопротивлялись чиновники (тогда в законе еще не было статьи об инклюзивном образовании), против выступали родители и некоторые педагоги. Со всеми проводились беседы, всех убеждали. «Когда уже было готово общественное мнение и люди были правильно мотивированы, мы к этой работе приступили», - добавил Луцишин.

Сегодня среди учеников школы 16 детей-инвалидов, все они посещают обычные уроки, за каждым закреплен тьютор (няня): он и покормит, и за здоровьем последит, и с заданиями поможет.

Сын Яны Золотовицкой Саша уже перешел в пятый класс. Женщина уверена: если бы не эта школа, мальчик даже говорить не научился бы. «Когда ребенок с сохранным интеллектом и с нарушением коммуникативного взаимодействия попадает в коррекционную школу, окруженный тоже детьми с нарушениями развития, он попадает в гетто. Чтобы развивать социальные и коммуникативные навыки, вы должны быть среди тех людей, которые владеют ими в совершенстве», - считает мать Саши.

Все российские школы должны перейти на систему инклюзивного образования через пять лет. Сегодня один из главных вопросов - где взять столько учителей? Техническое оснащение школ - еще один камень преткновения. Распашные двери, расширенные проемы, низкие пороги, пандусы, лифты, таблички для слепых - вот неполный список госстандартов.

Под новую систему разработали и новые стандарты аттестации. «Один ребенок овладевает - с другими педагогическими технологиями, за другие, может быть, сроки - той же программой, что и его сверстник, не имеющий ограничения. Другой может учиться по усеченной программе», - рассказал директор Института коррекционной педагогики РАО Николай Малофеев.

Таким образом, каждому ученику с особенностями развития необходим индивидуальный подход. Если таких детей наберется 25, это будет слишком большой нагрузкой на одного учителя, считает Людмила Шачнева, внук которой Ваня страдает синдромом Дауна. Мальчик ходит в коррекционную школу, и Людмила уверена: по-другому его не научишь.

«Это категорически нельзя делать. Это совершенно иной пласт обучения, иные преподаватели, иные дети», - сказала она.

Женщина приводит внука в один из московских теннисных клубов - альтернатива инклюзивному образованию. «Как для меня, так и для них каждая тренировка оканчивается хоть маленьким, но результатом. Выйти с тренировки с минимальным результатом - это и есть, наверное, тренерское счастье», - поделился тренер по теннису Андрей Тополь.

В российской системе инклюзивного образования пробелов еще много, специалисты этого не отрицают. Но главное уже сделано: у родителей детей-инвалидов появился выбор между коррекционной и общеобразовательной школой.