ОБЩЕСТВО

Бульдозером по 90-м

17/10/2016 — 23:50

Москва, 14 февраля. Ночь длинных ковшей. Или – последняя ночь самостроя. Такими меткими метафорами народ отметил события недели. Московские власти решили разом избавиться от павильонов возле станций метро. Кафе, рестораны, торговые центры – все под снос. Такой вот блицкриг. Москву теперь не узнать. А это значит, что российская столица окончательно прощается с символами 90-х – ларьками. Торговцы недовольны, а жители ближайших домов счастливы. Таким город они не видели уже лет 20. Корреспондент «МИР 24» Максим Красоткин выслушал все стороны.

Это больше походило на спецоперацию: ночью, одновременно по всей Москве. Даже когда экскаваторы ломали стены, где-то демонстративно продолжали торговать. Так было при сносе торгового комплекса на «Кропоткинской», недалеко от Храма Христа Спасителя. Этот комплекс строил еще отец Алана Давыдова. Тогда, в 95-м, вся инфраструктура у метро была представлена овощной палаткой да киоском с газировкой. Они, как тогда говорили, не вписались в рынок. Современные ларьки – уже в городской пейзаж.

«Здесь находился общественный туалет. Частный общественный туалет единственный в Москве у нас был», – говорит представитель собственника Алан Давыдов.

Тяжбы по рядам на «Кропоткинской» длились года четыре, собственники площадей выиграли у московского правительства 32 суда.

«Во время судов новое правительство нам выдало договор аренды земли на 49 лет. Новый договор. Правительство Собянина выдало нам, а не Лужкова еще», – представитель собственника Алан Давыдов.

В 90-е рост числа ларьков порой превышал рождаемость. Со временем у торговых палаток появлялись пристройки да вторые этажи. Так, в очередной раз и подтвердилось: нет более постоянного, чем временное.

«Люди получали землю во временное пользование, размещали там временный объект. В 90-е годы можно было оформлять право собственности на движимое имущество, еще до введения закона о государственной регистрации, а когда он был принят, они почему-то забыли, что у них свидетельство, которое выдавалось на объекты движимого имущества, и при последующих продажах, оформлении, они об этом умалчивали», – отмечает первый заместитель начальника Госинспекции по недвижимости Тимур Зельдич.

Возможность сносить без суда у местных властей появилась прошлым летом, когда в Гражданский кодекс депутаты внесли соответствующую статью. Правительство Москвы ей и руководствовалось. Так, росчерком пера Татьяна Гусейнова лишилась бизнеса.

«Сколько мы потеряли? Ну, миллиона два-три за ночь. Сколько оборудования, рекламы пропало. Половину вещей мы не смогли вывезти», – говорит предприниматель Татьяна Гусейнова.

Она торговала сумками и одеждой. Теперь непроданный товар лежит в гараже, часть – в коммуналке на окраине Москвы. Квартира утопает в цветах – это уже товар соседа по ларьку.

«Это розы наших соседей на «Кропоткинской», магазин цветов. Они сделали закупку товара накануне и раздавали охапками эти розы посторонним людям за бесплатно. Это не праздник, это похороны, скажем так», – отмечает предприниматель Гусейнова.

Станислав Минаев и есть тот самый продавец, кто раздавал розы. Теперь для него появляться на этом месте – как ковшом по сердцу.

Предпринимателям, оставшимся без прилавка, московские власти советуют брать в аренду муниципальную недвижимость или искать покровительство под крышей сетевых магазинов.

«Одна из крупных федеральных торговых сетей предложила в прикассовой зоне, а у них порядка ста тысяч квадратных метров, на которых можно разместить небольшие объекты по ремонту обуви, по металлоремонту, небольшие аптечные киоски поставить», – отмечает руководитель Департамента торговли и услуг Москвы Алексей Немерюк.

Станислав пока не решил, куда будет переезжать. Да и насчет продолжения своего дела есть сомнения.

«Не знаю, что делать. Не знаю. Апатия и недоверие. Где-то откроешься, а опять все снесут, скажут – самострой», – считает предприниматель Минаев.

Под понятие «самострой» попал и торговый центр у метро «Чистые пруды». В 35-м году наземный вестибюль станции, по задумке автора, должен был стать олицетворением силы и в то же время изящности мысли советского человека. Со временем символизм уступил место потребностям. В 80-х тут появились газетные киоски, а в 90-е шла бойкая торговля всем: от носков до овощей.

Нынешнее поколение москвичей станцию метро «Чистые пруды» без торговых рядов уже не воспринимало, как будто архитектор Николай Колли так и задумал. Например, там был продуктовый магазин, где даже ночью можно было купить пиво или что покрепче. У тех, кто тут отоварился, путь лежал в самый первый ларек, он на углу. В любое время суток возле него приходилось постоять в очереди: здесь продавали шаурму или более бюджетное – чебуреки и беляши.

Торговой точкой владел отец Гая Дилбаряна. А вместе с ним еще 19 собственников делили торговые площади. По иронии судьбы, когда экскаваторы уже размахивали ковшами, им пришла официальная бумага, мол, суд все решит, ждите.

«Правомерность принятия правительством Москвы решения о сносе строений по адресу Мясницкие ворота, дом один, строение три, будут установлены решением суда», – зачитывает представитель собственника Гай Дилбарян.

Но власти ждать не стали, опираясь на тот же Гражданский кодекс и акты конца 90-х.
«Если мы посмотрим на объект, который у станции метро «Чистые Пруды», то там черным по белому написано в акте приемки, что там принимался некапитальный объект», – подчеркивает первый заместитель начальника Госинспекции по недвижимости Тимур Зельдич.

Капитальное строительство в Москве в ту пору курировал Владимир Ресин. И говорит, ларьки и павильоны под него не попадали. Их возведение отдали на откуп чиновникам попроще.

«Вспомните всю ситуацию. О чем тогда в первую очередь думали: как людей одеть, накормить, обеспечить работой. И тогда, как правило, управами принимались решения о временном размещении павильнов этих торговых», – отмечает первый заместитель мэра Москвы с 2001 по 2011 гг. Владимир Ресин.

Но так получилось, что одни из объектов оказались на коммуникациях, другие – в охранной зоне метро, какие-то – мешали движению транспорта, а иные павильоны просто портили облик города.

О «ночи длинных ковшей» уже наутро стали ходить анекдоты. Говорилось, например, что власти снесли Третьяковскую галерею, которая была построена каким-то купцом без согласования с мэром. Или о том, что под бульдозер попал Большой театр – перепутали с хозпостройкой. Не до смеха пока арендаторам, которые до последнего надеялись на старые документы и немножко на чудо.