Эфир с Майдана: как «МИР» работал под пулями

На этой неделе – пять лет Евромайдану. В ноябре 2013-го Украина приостановил подготовку к подписанию соглашения об ассоциации с Евросоюзом. В итоге – революция и гражданская война. Переломный момент – февраль 2014-го. Тогда на акциях протеста главным лозунгом был «Украина це Европа». Сегодня отношение к тем событиям в стране поменялось. Телеканал NewsOne провел опрос «Если бы можно было вернуться в прошлое, вышли бы вы на Майдан?». Отрицательно высказались 91% украинцев (по данным NewsOne, было опрошено 9387 человек). 

Пять лет назад в Киеве работали журналисты телерадиокомпании «МИР». Инженеры Илья Шабельский и Сергей Наговицын оказались в плену у Майдана. Автобус спутниковой станции «МИРа» был заблокирован бетонными блоками у здания гостиницы «Украина» в самом центре урагана Майдана. 

Илья Шабельский: Пять лет назад ехал с чувством, что это обыкновенная командировка. Было тихо, спокойно, только вооруженные люди ходили в касках и с берданками. Буквально через день-два в воздухе начало витать напряжение.

Сергей Наговицын: Когда мы подъезжали к Майдану, проезжали сожженный стадион «Динамо», было уже жутковато. Когда подъехали к гостинице «Украина», я увидел дым, гарь, бегающих людей. 

Илья Шабельский: Сначала лайф-позиция была оборудована с видом на Майдан, а потом, когда там стали применять газы, снайпер стал работать, лайф-позиция переместилась к машине.

Сергей Наговицын: Графика как такового не было. Когда нужно было выходить в эфир – день, ночь, утро, вечер – мы это делали. 

Илья Шабельский: Когда нам приходилось ночевать в машине, у нас были каски, бронежилеты, спальные мешки. Какое-то время нас окружали вооруженные люди, майдановцы, потом власть поменялась, и два-три дня мы жили в окружении «Беркута».

Сергей Наговицын: Когда заканчивалось топливо (а станция работает на бензине), приходилось договариваться с местными таксистами, которые ездили на заправки и привозили нам бензин в канистрах.

Илья Шабельский: Мы разливали бензин по бутылкам, перемещались короткими перебежками и так заполняли генератор.

Сергей Наговицын: Мы понимали, что если что-то случится с оборудованием, мы его физически нигде взять не сможем, поэтому охраняли его как могли своими силами. Пытались отговаривать людей, которые нам угрожали, говорили, что сожгут, разобьют, сломают.

Илья Шабельский: Самый неприятный момент было утреннее прямое включение. Я шел на лайф-позицию проверить наличие микрофона, и полицейский из «Беркута» сказал, чтобы я туда не ходил, потому что работает снайпер. Через какое-то время пошел газ.

Сергей Наговицын: Надышался этого газа, стал терять сознание. Но меня мой коллега затащил в машину, закрыл все двери. Но несколько секунд я пребывал в таком бессознательном состоянии.

Илья Шабельский: Естественно, страшно, у всех дома жены, дети.

Сергей Наговицын: Мы вообще боялись разговаривать между собой на русском языке. Чтобы никто не услышал. Потому что это как красная тряпка для быка была.

Илья Шабельский: Попросить замену, куда-то позвонить, пожаловаться – нет. Знали, что это когда-то закончится, но необходимо потерпеть несколько дней.

Сергей Наговицын: Когда «Беркут» покинул город, гостиницу захватили господа протестующие. Эти люди стали бегать и требовать у девушек на ресепшене в гостинице данные, в каких номерах живут российские журналисты. 

Илья Шабельский: Стрельбой перебили все стекла, лестницы были усыпаны осколками и пулями.

Сергей Наговицын: Когда люди передвигались по лестницам, по этим лестничным пролетам стреляли из зданий напротив. Наверное, снайперы.

Илья Шабельский: В гостинице на лестнице я находил осколки и пули, вокруг машины тоже.

Сергей Наговицын: С одной стороны был Майдан, а с другой – гостиница «Украина», улица Институтская, Грушевского. Обстрел был с двух сторон.

Илья Шабельский: О том, чтобы оставить машину с водителем, речи вообще не шло. Мы одна команда. Нужно было отработать и живыми-здоровыми вернуться домой.

Сергей Наговицын: Когда «Беркут» от нас отошел и покинул город, на их место встали люди с палками и дубинками. Они окружили нашу машину и во время прямых включений слушали, что говорят наши журналисты, и предупреждали, что если про них что-то плохое или неправильное скажут, то нас физически могут устранить. Вот тогда уже было страшно. Естественно, я никому ничего не рассказывал.

Илья Шабельский: И с напарником повезло, и с водителем повезло. Все выполнялось без разговоров, на уровне понимания.

Сергей Наговицын: Когда приехал домой – обнял родных, подумал, слава Богу, все это закончилось.

Илья Шабельский: Работа такая, ее нужно выполнить до конца, честно и профессионально.