КУЛЬТУРА

Гоша Куценко: «Балканский рубеж» отказались снимать 10 режиссеров. ЭКСКЛЮЗИВ

Россия •26/03/2019 — 13:53

На российские киноэкраны вышла российско-сербская военная драма «Балканский рубеж». Прокат начался в канун 20-летия военной операции НАТО против Югославии. Продюсер и исполнитель одной из главных ролей Гоша Куценко в эксклюзивном интервью телеканалу «МИР» рассказал, что заставило его взяться за работу над фильмом.

- Поздравляю вас с выходом картины «Балканский рубеж». Скажите, откуда вы узнали про эту историю и почему взялись за эту картину?

Гоша Куценко: В 2012 году в ресторане в дружеской беседе с моим близким товарищем-словаком, который окончил МГИМО и работает в том числе здесь, мы говорили о кино. Он хорошо знает картины, которые я снимал вместе с Виктором Шамировым, начиная с «Дикарей», «Игры в правду» – развлекательное, комедийное кино. «Антикиллер» в том числе. Но это то кино, к которому я отношение имел как актер и которое сопродюсировал. Он сказал, не хочешь ли ты сделать что-то серьезное, ты же вырос в СССР, а сейчас живешь в другой стране. Ты уже в том возрасте, когда уже имеешь отношение к истории. Первое, конечно, о чем я мечтаю снять кино, это о развале СССР. Но не один я. Наверное, все в мире мечтают снять кино об этом. Мы общались, и я в какой-то момент поймал себя на мысли – вспомнил себя образца 20-летней давности, 1999 года. В 2012 году я был моложе, но вспомнил, как лежал, смотрел телевизор, и вдруг увидел новости – как бомбят Белград. Я там был раньше. Когда я увидел это, понял, что на меня это произвело странное впечатление. Я не испугался, но не мог оторваться от кадров, которые воспринимал как хронику. Потому что этого не могло быть. Это еще не было хроникой, но превращалось в хронику каждую секунду. Это были прямые репортажи. Мы начали с ним говорить об этом и постепенно вышли на сюжет марш-броска. Дальше, начиная с марта по июнь, а бомбардировки начались 24 марта, в мире и в нашей стране начали происходить сильные изменения. Непонятные, не видимые нам, но они начали происходить. И марш-бросок нашей колонны, это была не визированная нашими политиками и президентом акция. Это была неожиданная акция. До сих пор никто (кроме нас) не знает, кто дал эти команды. Это был тот редкий случай, когда военные действовали без письменного приказа. Те командиры, которые вели своих солдат, и кто дал им непосредственные команды, могли очень легко превратиться, по меньшей мере, в разжалованных и наказанных. А в большей степени – в преступников. Это могло произойти в одну секунду. Борис Николаевич Ельцин узнал о марш-броске утром, когда проснулся – в районе 9 утра.

- Это уже после того, как был занят аэропорт.

Гоша Куценко: После того, как колонна вошла туда, весь мир узнал об этом в районе в районе 6 утра. Разбудили команду администрации президента. И, видимо, таким образом остановили колонну, и не было понятно, пойдет ли она дальше. Это есть в нашей картине. Мы коснулись этих вопросов тоже. Потом, должен быть экшен, это же военное кино. Мы узнали, что была спецоперация, которая предшествовала приходу колонны. О ней много не говорили. Об этом было вскользь сказано Героем России Юнус-Беком Евкуровым, были слухи, но открыто он не заявлял. Когда мы четыре года назад узнали об этом, мы пошли к нему. Он почитал нашу версию сценария и поговорил с нами. Безусловно, как настоящий разведчик и военный, он не рассказал нам ничего. Он просто слушал и говорил: вот это может быть, это могло быть, а вот этого быть не могло. Мы говорили, подождите, у нас кино. Он говорил, давайте, придумывайте, будите свою фантазию. Мы придумали свою версию, привезли ему, дали почитать сценарий. Хочу к его чести сказать, что он нам вернул его через месяц, полностью исписанный собственной рукой. Там было страниц 220. А он президент Ингушетии. Он летал в самолетах и в свободное время читал и правил. Когда мы получили эту версию, мы задумались и начали создавать новый сценарий. Скажу, что многие режиссеры, с десяток, отказались снимать это кино, не понимая его. Выбирая, наверное, на тот момент для них интересные фильмы. О спорте. Наверное, это тогда было модно. А это кино не модное, оно о том, как летали бомбы и как за это никто до сих пор не ответил.

- Большое спасибо еще за тот юмор, который есть в картине. За те маленькие фразы, которые возвращают из ситуации, когда тебя готовы убить – она говорит: «Боже мой, какой ты милый».

Гоша Куценко: Смерть и юмор всегда рядом. Человек обостряется во всех своих проявлениях, когда его жизнь под угрозой.

- Как продюсер, вы могли выбрать другую роль. Почему выбрали именно эту?

Гоша Куценко: Когда мы придумывали эту историю, мы поняли, что это должен быть миротворец. Прикинули, сколько ему должно быть лет. Я не из тех актеров, которые выглядят на 20. Я это понимал, и я никогда не был красавчиком. Я был всегда таким, каким был. Я лысый, лысым всегда и был. Был молодой, потом стал лысый. И я подумал, что мой герой в этой картине должен быть, черт возьми, волосатый. Красивый волосатый русский парень. Я давно разобрался с актерскими амбициями. Киноактерство – это удел молодых, я это отлично понимаю. Эта боль разнеслась в моем сердце уже лет 10 назад. От меня уже уходили роли, я знаю, что это такое. Поэтому я прощаюсь с ними, как с легкомысленными девчонками. Это меня уже не интересует. Я горжусь как продюсер одной вещью. Я утвердил Милену, это моя актриса. У нас был кастинг, и когда я ее увидел, сказал, вот, это та. Мне сказали, она слишком молода, но я сказал, нет. Как продюсер, я доверился своим глазам, своему сердцу и своему мужскому нутру. Мне кажется, герой сможет полюбить такую красавицу. И она оказалась шикарной актрисой. Лирическая тема важна, и ею оканчивается картина. Считаю, что это вообще наша самая большая победа. В этой картине нет финала, и это самое главное, потому что любовь – это никогда не точка.