Иван Охлобыстин: Нужно стремиться к любви, любовь – базовая константа. ЭКСКЛЮЗИВ

Корреспондент «МИР 24» Мария Гуфранова в рамках программы «Культ личности» побеседовала с писателем, актером и режиссером Иваном Охлобыстиным.

Главная тема нашей встречи – вышедшая недавно книга «Улисс». Я уже начала ее читать, мне понравилось. Это произведение о таинственных часах, которые дают человеку побывать в разных реальностях. Откуда возникла эта идея и хотели бы вы сами перенестись, как на машине времени, в какой-то свой собственный идеальный мир?

Охлобыстин: Возможность путешествия в разных реальностях – это второй пласт этого произведения. Это книга о любви, в первую очередь, о невозможности любви. О любви и невозможности обладать этой любовью. А что касается того, откуда взялась идея, то есть теория струн, есть теория параллельных вселенных. Есть много всяких объяснений в науке. Сейчас идет своего рода научный бум в плане новых идей и новых теорий. Квантовый век.

На книге написано «задумчивый роман». Это над чем вы предлагаете задуматься читателю?

Охлобыстин: Задуматься над самым главным, чего нужно искать в жизни. «Улисс» – это вообще символ возвращения. Это же Одиссей, просто латинский эквивалент. Я предлагаю задуматься над тем, что, может быть, мы стремимся не к той цели, к которой надо стремиться. Потому что стремиться нужно к любви. Любовь – это базовая константа.

Любовь вообще или любовь к конкретной женщине, жизнь с ней? Или что для вас любовь?

Охлобыстин: Любовь к женщине, слава Богу, до сих пор у меня в приоритете. А другая любовь абстрактна. Любовь к родине – это понятное, естественное чувство. Но у каждого человека есть своя родина и своя любовь. Но любовь к женщине, она как-то над этим всем. Она имеет живое продолжение – это дети, это реализация. Она вообще делает логичной жизнь человека, и мужчины в частности. Потому что жить для себя мы не умеем. Мы пытаемся периодически взбрыкнуть и говорим, что хотим пожить для себя. Но это чушь собачья. Как это можно – пожить для себя? Можно выпить для себя, можно, к примеру, ботинки себе купить. А вот пожить для себя – это нонсенс.

Павел Калугин – герой романа. У него есть жена. Вроде бы нет у него какой-то глобальной любви, но есть дети. И он, получается, находит свою любовь в другой реальности. Почему так сделано? Получается, что в этой реальности он был бы с точки зрения общества не совсем порядочным, наверное, да, если бы оставил свою жену, предположим. Что вы этим хотели сказать?

Охлобыстин: Это надо читать. Потому что там несколько слоев взаимоотношений… Мы не всегда идеальны, у нас не всегда идеально складывается. Мы стремимся к этому идеалу, но обязательно у каждого из нас есть такая тоскливая нотка в нашей внутренней душевной симфонии чего-то не случившегося. Первая школьная любовь, институтская привязанность, может быть, мимолетно упущенный шанс, например, на платформе пригородных поездов. Поэтому нельзя ответить на этот вопрос, не пересказав всего романа.

Мне кажется, что очень хорошее кино можно было бы снять по этой книге. И, на ваш взгляд, в таком случае кто бы мог сыграть главную роль Павла Калугина? Кто из актеров подошел бы?

Охлобыстин: У нас очень хороший, кстати, актерский цех.

Но вы кого-нибудь представляли себе, когда писали эту книгу?

Охлобыстин: Я обычно беру в идеале Олега Даля. Я очень почитаю этого актера. Но и остальные тоже подходят – у каждого есть плюсы и минусы. Ян Цапник, Федя Бондарчук, Марат Башаров.

Недавно вышла премьера спектакля «Дюма» в театре «Современник». Поставил его ваш друг Михаил Ефремов. Вы как-то ему советовали? Довольны ли вы работой? Как вообще вам вместе работалось?

Охлобыстин: Нам всегда вместе хорошо работается. Во-первых, он мой родственник. Он кум, он крестный у Анфисы, у старшей моей дочери. Поэтому я не могу к нему объективно относиться. И когда мне предъявляют претензии представители консервативного лагеря, к которому я тоже отношусь, что, мол, ты там с Мишей Ефремовым, а он либерал. Я говорю: Друзья мои, по моей религиозной части я сделать ничего не могу. Человек он прекрасный, жертвенный, он прекрасный актер и режиссер. И я счастлив, что он вернулся на академическую сцену, и, когда появилась возможность подобного, я тут же ей воспользовался. Было 90-летие Олега Ефремова, мы вышли из здания в Кремле, и Миша сказал, что он хотел бы, чтобы я написал для него пьесу, чтобы ее в «Современнике» поставить. Я, пока они там выступали, уже накидал первые строки. Можно сказать, что я в Кремле написал про него пьесу, потому что я очень хочу увидеть Михаила Ефремова в качестве постановщика и актера драматического амплуа.

Вы вообще, получается, такой продуктивный писатель – и пьесы пишете, и романы. Откуда вдохновение берется? Одновременно получается писать несколько романов?

Охлобыстин: Сначала один, потом другой. Иначе отвлекаешься. Роман – это несколько времен, несколько житейских историй, переплетения, это очень много тонкостей, которые необходимо соблюсти. Поэтому, наверное, можно делать несколько романов сразу, но я не вижу в этом смысла.

Отдыхать получается, время находите?

Охлобыстин: Я не очень понимаю это слово, честно говоря. Допустим, я прихожу из спортзала и на 10 минут ложусь, потому что у меня все болит – либо все поотбито, ли пооткачено. Вот это отдыхать. Или сидеть с детьми и смотреть кино, я не знаю, вечером, когда гости пришли. Наверное, это можно назвать отдыхом. Или поехать куда-то с семьей в отпуск. Но там я за день отдыхаю, а после этого начинаю размышлять, что делать дальше, потому что на месте я сидеть не могу, я не нуждаюсь в таком отдыхе.