«Любовь к пушистости»: почему мы носим мех и чем искусственный опаснее натурального?
На днях весь мир потрясла новость из Дании: там в короткий срок истребили 2,4 миллиона норок. Это произошло после того, как выяснилось, что на многих зверофермах норки заразились коронавирусом – оказалось, что животные могут передавать инфекцию не только друг другу, но и человеку. Однако вскоре власти страны назвали истребление норок ошибкой. Правительство Дании признало, что не имело законодательных прав требовать убивать норок за пределами ферм, на которых были выявлены зараженные COVID-19 особи. После разразившегося скандала министр сельского хозяйства страны подал в отставку.
Массовое истребление норок сильно ударило по заводчикам, ведь разведение норок с целью изготовления меховых изделий – весьма развитая и значимая отрасль в Дании. Хотя гуманно ли говорить об этом, когда речь идет о жизнях ни в чем неповинных существ? Кто-то, впрочем, может сказать, что убитые норки еще легко отделались: хозяева некоторых звероферм не отличаются особой тактичностью в обращении с животными.
Как бы то ни было, спрос на мех продолжает оставаться высоким, невзирая на усилившиеся в последние годы экотренды, популяризацию искусственного меха и кожи и т.д. Почему же людей так привлекает одежда, сделанная из натурального меха: что это – признак статусности или осевший в нашем сознании еще с первобытных времен инстинкт завернуться в шкуру убитого зверя, чтобы согреться? «МИР 24» решил разобраться в этом вопросе.
Тех, кто любит носить мех, стоит разделить на две категории, считает эколог, генеральный директор Центра системных исследований, член общественного совета Минприроды Елена Есина.
«Первые – это золотая молодежь, которая даже летом надевает шубы из натурального меха. Это как раз относится к категории снобизма, статусности, стремления показать свое богатство. А у второй части населения это [стремление носить мех] уходит корнями в глубокое историческое прошлое, потому что основной одеждой и на Руси, и в Российской империи практически для всех слоев населения был натуральный мех. Это было связано с климатическими особенностями и уже на генетическом уровнем передается из поколения в поколение», – говорит она.
Многие могут задуматься: почему в той же Европе все больше людей отказывается от натурального меха в пользу искусственных материалов, а русские женщины (и не только) до сих пор отчаянно мечтают о шикарной шубе? Есина объясняет это не только климатическими причинами и укоренившимся культурным укладом, но и экономическими причинами.
«То есть это переходит в плоскость экономики, – объясняет эколог. – Допустим, для России мех всегда был одной из основных статей экспорта. И сейчас мы видим инцидент, произошедший с датскими норками, которых сначала обвинили в том, что они носители COVID-19, а потом признали, что это ошибка. Тем не менее отборные виды норок были уничтожены. С экономической точки зрения, выиграл тот, кто этот фейк запустил, здесь не стоял вопрос об экологичности».
К сожалению, многие недобросовестные частные фермеры, которые занимаются разведением животных, чей мех используют для пошива шуб и других элементов одежды, применяют достаточно жестокие методы, признает эколог. Однако это вовсе не значит, что отрасль нужно полностью ликвидировать – просто в ней «нужно наводить порядок», считает Есина.
А что же искусственный мех? Как оказалось, он не является такой уж хорошей альтернативой натуральному, хотя его популярность на рынке в последнее время неуклонно растет.
Разобравшись с культурными и экономическими аспектами темы, мы решили обратиться к антропологам: может быть, желание носить мех – все-таки у нас в крови? Этот вопрос мы задали научному редактору портала Антропогенез.ру, доценту кафедры антропологии биологического факультета МГУ Станиславу Дробышевскому.
Дробышевский согласился, что любовь к меху сродни любви к дорогим украшениям: это, скорее, культурное явление, природа которого кроется в нашем желании покрасоваться перед другими, повысить свой престиж. И судить мы здесь никого не в праве, разве что можем дать совет – самоутверждаться можно не только за счет внешнего лоска.