«Я студент, а не профессор»: актерское искусство в понимании Инны Чуриковой
Она поступила в Щукинское училище лишь с третьей попытки. Никто из педагогов не угадал в ней будущую звезду. Теперь же трудно представить без нее советский и российский кинематограф. Сегодня на 80-м году жизни умерла народная артистка СССР Инна Чурикова.
«Я вам понравилась?». – «Да». – «Вы меня боитесь?». – «Нет». – «Потому что я не эффектная?».
Она умела влюбить в себя такую, какая есть. Инна Чурикова – утонченная, глубокая, переживающая. Студентка Щепкинского училища дебютировала в сказке «Морозко». Экранный образ Марфуши покорил зрителя. Сама актриса закрывала при виде себя глаза.
«Не принцесса. Королевна».
Даже после громких ролей, наград и признаний она всегда чуточку, но сомневалась в себе. Чурикова с блеском играла в театре. Более 30 лет она выходила на сцену «Ленкома». Всегда под овации. Будучи бесспорной примой ведущего театра страны, никогда не задавалась и репетировала не щадя ни себя, ни партнеров по сцене. Дотошно искала образ своих героинь. Их суть, их боль, их правду.
«Почему ты не радуешься?». – «Чему?». – «Жизни!».
В кино, как и в театре, ей удавались любые роли. Ее героини всегда многогранны. Несгибаемая Васса Железнова у Чуриковой чувствующая и хрупкая. В «Курьере» любящая мать. Уставшая, но не желающая ставить на себе крест после развода.
«И снится нам не рокот космодрома».
Игра с надрывом. Пожалуй, только Чурикова умела так точно передать дух эпохи. Ее не зря называли актрисой умного жанра. «Курочка Ряба» о разгуле 90-х и гибели великой державы. Деревенская баба со своим толкованием правды. Для народа своя. Думающая, слышащая, все понимающая.
«Говорят, свободный рынок. А где он, если нельзя торговать по своей цене? Вот при Брежневе и чистота, и рынок. Вот плюнешь, подойдут к тебе со свисточком. Штраф плати. А тут свисти не свисти, все боятся».
А еще она любила поэзию. Проникновенно читала стихи, без пафоса и нарочитой театральности.
«Услышишь гром и вспомнишь обо мне,
Подумаешь: она грозы желала…
Полоска неба будет твердо-алой,
А сердце будет как тогда – в огне».