Сейсмолог: Можно лишь удивляться, что такого мощного землетрясения в Турции не было раньше

Жертвами мощного землетрясения в Турции и Сирии стали тысячи человек, пострадавших – десятки тысяч. Серьезные разрушения в нескольких городах, сотни домов превратились в руины, в том числе жилые многоэтажи. Почему удары стихии с трудом поддаются прогнозированию и что им может противопоставить современная наука, в эфире «МИР 24» рассказал доктор физико-математических наук, заместитель директора Института физики земли РАН по инженерной сейсмологии и оценке сейсмической опасности Рубен Татевосян.

Землетрясение в Турции произошло 6 февраля в 4:17 по Москве на глубине семи километров, максимальная магнитуда составила 7,8. Можно ли это перевести в баллы?

- Магнитуда землетрясения и баллы характеризуют совершенно разные стороны землетрясения. Магнитуда не бывает максимальной или минимальной, она такая, какая есть, она характеризует очаг землетрясения. Баллы – это интенсивность землетрясения в данном конкретном месте, где, например, находится населенный пункт или человек. Разница между этими понятиями примерно такая же, как между мощностью лампочки и тем, как она освещает. Близко к лампочке, даже маломощной, вы видите значительно лучше, чем если вы будете смотреть на мощный источник света, но на большом удалении.

Магнитуда 7,8 – это величина, которая характеризует очаг землетрясения. Интенсивность сотрясения в эпицентральной зоне, то есть в зоне, наиболее близкой к очагу, составила, по разным оценкам, 9 баллов. При этом ощущалось это землетрясение на колоссальной территории, например, до Багдада. Это говорит о том, что это действительно очень сильное сейсмическое событие.

Уже прозвучало мнение, что это сильнейшее землетрясение за последние сто лет. Насколько это опасный район с точки зрения сейсмической активности?

- Это очень опасный район. Он находится в достаточно уникальном месте – сочленении трех крупных литосферных плит. Поэтому, конечно, с точки зрения ожидаемости это сейсмическое событие нельзя назвать чем-то невероятным и произошедшим на совершенно пустом месте. Как, например, землетрясения на Сахалине в Нефтегорске 27 мая 1995 года или Газлийские землетрясения. Считалось, что эти районы являются асейсмичными, но там произошли такие сильные события. Конечно, потом объяснили, почему именно так произошло, с какими структурами связаны эти землетрясения.

Здесь совершенно иной случай. Здесь больше можно удивляться тому, что так долго землетрясений не было.

Насколько велик был шанс спрогнозировать подземную бурю, что она произойдет именно в этом месте и плюс-минус в это время?

- Если речь идет о предсказании землетрясения в данном месте и времени, чтобы эвакуировать людей и принять другие экстренные меры, то, я думаю, что это туманная перспектива.

На объектах критической инфраструктуры обычно ведутся работы для оценки сейсмической опасности. Это когда вы не можете конкретно указать место и время возникновения будущего очага, но можете оценить, какие стоит ожидать сотрясения в данном месте.

Каким инструментарием сейчас пользуется сейсмология, как она предсказывает и изучает землетрясения? Что это: анализ огромного массива данных, датчики, которые фиксируют колебания Земли?

- Это довольно широкий арсенал средств. Если речь идет об анализе сейсмической опасности, то эта технология довольно неплохо разработана. Существуют определенные программные средства, но вы работаете в этом случае с какими-то модельными представлениями, которые должны по крайней мере отражать существенные природные свойства.

Вместе с тем, сейсмология занимается не только оценкой опасности, вопросами и прогнозами на далекую перспективу, но еще и изучением структуры Земли и ее строения, причем это происходит на очень разных уровнях. Конечно, основная информация поступает через специализированную сейсмологическую аппаратуру – это записи движения поверхности Земли, когда колебания возникают в результате землетрясения.

Но есть и описательная сейсмология. Дело в том, что инструментальность сейсмологии существует приблизительно сто лет. Макросейсмические исследования, которые позволяют строить исторические каталоги землетрясений, позволяют охватывать более продолжительные периоды времени. Понятно, чем более длительный интервал времени вы рассматриваете при оценке сейсмической опасности, тем более надежное заключение вы можете сделать.

Есть предположения, что для исследования землетрясений и, возможно, их предсказания можно использовать искусственный интеллект, который будет моментально собирать предсказания аппаратных средств и соотносить их с землетрясениями, которые уже происходили в этих местах. Тем самым находить некие аналогии и прогнозировать, что, возможно, скоро произойдет землетрясение. Что вы думаете об искусственном интеллекте в сейсмологии?

- Я буду избегать конкретных и определенных суждений, касающихся прогноза. Дело в том, что нет надежной теории и моделей, потому что это очень многофакторное явление. В основном пользуются статистическими методами.

В 1960-1970-е годы был энтузиазм и считалось, что можно наблюдать некие явления, которые назвали предвестниками землетрясения. Но потом этот энтузиазм потихоньку стих, потому что наблюдались любые комбинации. Нет предвестника – есть землетрясение, есть предвестник – нет землетрясения. Возможно, все это связано с тем, что, когда возникает землетрясение, мы находимся в критическом состоянии, которое трудно поддается прогнозу.