Россия и Китай договорились о рекордной поставке зерновых: в чем выгода сделки?

Россия и Китай подписали контракт на поставку зерновых на сумму почти в 26 млрд долларов. Это произошло во время визита Владимира Путина на Международный форум «Один пояс, один путь». Какие перспективы открывает эта сделка века, телеканал «МИР 24» спросил президента Российского зернового союза Аркадия Злочевского.

Известно, что по условиям контракта Россия за 12 лет поставит Китаю 70 млн тонн зерновых, зернобобовых, масличных культур. Насколько это выгодное и интересное предложение для отечественного сельского хозяйства?

- Если контракт будет реализован в том виде, в котором сейчас о нем проходит информация, то это выгодно. Но надо учесть целый ряд обстоятельств. Это, скорее, соглашение о намерениях, которому предстоит еще масса препятствий. К примеру, фитосанитарные требования Китая не позволяют поставлять российскую пшеницу на территорию КНР. В контракте не сказано ни слова о том, как будет решаться эта проблема. Мало кто знает, что поставка российской озимой пшеницы в Китай запрещена, а у нас две трети урожая пшеничных – с озимых. Яровая разрешена, даже отменили ограничения по регионам Китая, но фитосанитарные требования по отношению к другим поставщикам чрезмерно жесткие и неконкурентные. Там, где украинская пшеница проходит, наша не проходит из-за этих требований.

Я подозреваю, что к этому соглашению о намерениях будут и последующие документы?

- Да, в рамках этого контракта оговорено, что могут быть дополнительные соглашения, приложения к контракту. Там ведь оговорены разные культуры. Речь идет о поставках пшеницы в объеме около 1,9 млн тысяч тонн в год, 1,3 млн тонн ячменя, там присутствуют также соя, рапс, другие культуры. Но цена, в любом случае, привлекательная. Вопрос, будет ли она реально фигурировать в поставках.

Предполагается, что основными поставщиками по контракту все равно станут регионы Сибири и Дальнего Востока. Они готовы к таким объемам?

- Основная проблема Сибири и Дальнего Востока – рынок сбыта. Потенциал не маленький, там хорошие климатические и почвенные условия для наращивания производства. Но зачем наращивать, когда некуда сбывать? Слишком дорого возить эту продукцию южным портом в европейскую часть, где она никому не нужна, там хватает своей аналогичной продукции.

Реализация такого контракта открывает возможности для наращивания объемов производства за Уралом. Большой вопрос, будет ли реализован контракт. Но если такой драйвер свободы сработает, это позитивно скажется на наших производственных объемах в Сибири и на Дальнем Востоке.

Я надеюсь, что все эти барьеры будут устранены и мы сможем реализовать контракт. Самый крупный потенциал в этом смысле получается у Алтайского края?

- По Алтайскому краю не самый большой потенциал. Там самое большое количество площадей – более 6 млн гектаров пашни, это факт. Но это говорит о том, что много наращивать по площадям не будет возможности. По урожайности – да, есть очень серьезный потенциал роста, и именно на эту сторону производственных процессов надо обращать внимание Алтая. В других регионах, таких как Новосибирск, Томск, Красноярский край, колоссальный резерв по площадям, там есть, куда расти.

Есть экспертное мнение, что контракт потребует пересмотра существующих логистических схем. Получается, что узкую тропинку, которая есть сейчас между западной и восточной частью, предстоит превратить в широкую дорогу? Что нужно, чтобы максимально быстро и эффективно решить эту задачу?

- Там построен Забайкальский зерновой терминал, у него хорошая инфраструктура. Другой вопрос, что есть ограничения по пропускной способности железных дорог, с автодорогами не все хорошо, и тем более с водными путями. Есть водные пути, реки, Амур, например, его можно было бы задействовать в организации логистических процессов. Но по ним много проблем, связанных с отсутствием приемлемого парка водного транспорта, перевалочные системы устарели, их надо восстанавливать.

Объем контракта предусмотрен серьезный – около 6 млн тонн в год, под них должна быть готовая логистика поставок. Текущая пропускная способность обслужить эти 6 млн тонн просто неспособна, в лучшем случае это 2-2,5 млн тонн.

Есть еще мнение со стороны критиков этой сделки, что, мол, такое увеличение объемов поставок в Китай может вызвать дефицит внутри России и повышение цен на хлеб и другие продукты. Как вы относитесь к такому мнению?

- В прошлом сезоне экспорт составил 60 млн тонн, из которых почти 50 млн тонн – пшеница. Это рекорд по экспорту, в этом году мы собираемся его повторить. Если сопоставить объемы 60 млн тонн и 6 млн тонн, то о каком дефиците речь? У нас запасы находятся на рекордном уровне за все исторические времена. Их втрое больше, чем нужно для нормальных, переходящих запасов в стране и наличия ресурсов. Из-за этого цены продавливаются и падают. Ни о каких дефицитах даже речь идти не может. Нам бы найти каналы для сбыта, чтобы они сработали.

Какие последствия сделки будут для мирового рынка зерна?

- Мировой рынок, в любом случае, рассчитывается по балансу, и главным целеопределяющим фактором является индекс отношения запасов к общему уровню потребления. Этот индекс колеблется с течением времени, но сейчас находится в позитивной зоне и давит цены вниз.

От того, что Китай переместит свой спрос на наши ресурсы с конкурентов, в общем раскладе ничего не меняется. Китай – это крупный потребитель, это всего лишь обострение конкурентной борьбы. Ведь сейчас эти ресурсы закупают у наших конкурентов, но это освобождает нам место на других рынках, и мы его занимаем: в той же Африке, на Ближнем Востоке, даже в Латинскую Америку и Южно-Восточную Азию поставляем. Если Китай выкупит часть нашего экспортного потенциала, то освободится ниша для французов, американцев, канадцев на эти 6 млн тонн или 10% от нашего текущего потенциала.