Насколько остра в России проблема рекультивации свалок химических отходов?

В Нижегородской области проводят рекультивацию свалок химических отходов. Много лет из-за них регион возглавлял экологический антирейтинг. Местные предприятия годами сливали токсичные вещества в открытые резервуары. Площадь одного из самых больших шламонакопителей региона – 71 га. Гидросооружение по утилизации химотходов «Белое море» построили в 1973 году. Ликвидация опасного хранилища продолжалась полтора года и недавно завершилась. Для рекультивации использовали песок, геомембрану, грунт и «сухие газоны». Срочной ликвидации требует хранилище отходов завода «Оргстекло». В «Черной дыре» площадью 1,5 га плавает 72 тысячи тонн химикатов. В водоеме обнаружены шлаки, токсины и тяжелые металлы. Дно резервуара не изолировано. Вредные вещества попадают в почву и грунтовые воды. Токсичные отходы из водоема сейчас откачивают и отправляют на переработку. Рекультивацию также проводят на полигоне твердых бытовых отходов «Игумново». Для этого был построен крупнейший в России завод по переработке пластиковых отходов.

На реализацию национального проекта «Экология» выделено 4 трлн рублей. 11 экологических направлений будут реализованы к 2024 году. В России будет налажено эффективное обращение и переработка отходов и бытового мусора. В рамках программы «Чистая страна» ликвидируют более 190 несанкционированных свалок. На 20% снизят вредные выбросы в атмосферу в крупных промышленных городах. Одно из приоритетных направлений – сохранение и очистка от мусора рек и озер. На программы по очищению водных объектов потратят более 250 млрд рублей. В планах экологов – сократить в 3 раза сброс сточных вод в Волгу. Для сохранения биологического разнообразия будет увеличено число охраняемых территорий. Появятся 24 новые особо охраняемые природные территории площадью 5 млн га. Насколько остро стоит в России проблема рекультивации свалок химических отходов, телеканалу «МИР 24» рассказал сопредседатель Союза экологических организаций Москвы Андрей Фролов. 

Алексей Мельников: В Нижегородской области в рамках нацпроекта «Экология» рекультивируют свалки химических отходов. Много лет из-за этих свалок регион возглавлял экологический антирейтинг. Полтора года продолжалась и, наконец, завершилась рекультивация «Белого моря» – так называется построенный еще в 1973 году гидрообъект по утилизации химотходов. На очереди «Черная дыра» – еще одно искусственное озеро для сброса отходов завода «Оргстекло». Там на площади в 1,5 гектара плавает 72 тысячи тонн химикатов.

Андрей Фролов: Если говорить о запасах отходов, это не только отходы химического производства. У нас накоплены отходы – это отвалы шахт, различных рудников. Это Кемеровская область в основном. Практически 40 процентов таких отходов там. Большое количество отвалов, связанных с нефтехимической переработкой. Практически все заводы имеют отстойники, куда сливается та часть нефти, которая не идет в переработку. И с ней ничего сделать нельзя, их сливают. Если завод перестает работать, получаются битумные озера. Если считать в миллионах тонн, это порядка 80 миллионов тонн таких отходов. Перерабатывать можно до бесконечности.

Алексей Мельников: В этих озерах какие химические элементы?

Андрей Фролов: В первую очередь, органика – формальдегиды, бензолы. И другая – производство пластмасс. Перегонка нефти дает массу негативного вещества, нефть содержит серу, тяжелые металлы, мышьяк. Куда это девать? Все это в отстойники сливается. Самое тяжелое, что если перестать их контролировать, это начинается разноситься по окружающей территории. Гидроизоляция нарушается, озера начинают подсыхать, образуется пыль.

Алексей Мельников: Про гидроизоляцию. Объект «Черная дыра», у него изолированного дна нет.

Андрей Фролов: Разные составы просачиваются на разную глубину. У нас если взять любой аэродром, под ним есть линза с бензином. Потому что самолеты промывают баки. Когда заходят на посадку, сливают лишнее топливо, это все падает на землю. Под химическими предприятиями тоже есть. Поэтому говорить, что это озеро отдельно, нельзя. 

Алексей Мельников: Грунт под ними отравлен?

Андрей Фролов: Да, естественно. Нельзя сделать так, чтобы химкомбинат работал и ничего в окружающую среду не попадало. И в атмосферу попадает, и в грунтовые воды, и в почву просачивается.

Алексей Мельников: По какой технологии рекультивация идет?

Андрей Фролов: Их вывозят.

Алексей Мельников: А куда вывозят? 

Андрей Фролов: А это уже другой вопрос. Мусор наш московский хотели в Архангельскую область вывезти. Народ возмутился. Ищут такие площадки, чтобы более-менее удаленно, гидроизолированные. Есть карьеры достаточно глубокие, и грунтовые воды выше для этих карьеров. Если что-то будет просачиваться, то будет просачиваться ниже. Есть карьеры до километра, где добывался медный колчедан, железный, где руда добывалась. Можно захоранивать там, где изоляция есть, чтобы наружу не вышло. Это более безопасно, чем то, что на поверхности.

Алексей Мельников: Одно дело вывезти отходы. А почва, вода?

Андрей Фролов: Это только время. Со временем это будет вымыто. Хотя работа производится. Японцы обнародовали, что нашли бактерии, которые могут перерабатывать отдельные виды пластика. Они их съедают. Они провели большую работу, обследовали свои свалки. Если заняться этим делом, генная инженерия для этого есть, со временем будут созданы природные компоненты, которые будут пластик уничтожать. Сам человек выбрать из природы это уже не сможет.

Алексей Мельников: Нет ли проектов по переработке и добыче полезного из этих отходов?

Андрей Фролов: В свое время на Колыме отходы отсыпались, чтобы делать дороги, с золотых приисков. Сейчас оказалось, что песок по содержанию золота выше, чем те прииски, которые сейчас обрабатываем. И начали перерабатывать эти дороги.

Алексей Мельников: На Аляске тоже обрабатывают отвалы, которые считались пустой породой.

Андрей Фролов: Вполне возможно, что те отвалы, которые сейчас есть, которые не пошли в переработку по тем технологиям, которые были раньше, могут пойти в перепроизводство.

Алексей Мельников: Самое опасное – это какие отходы?

Андрей Фролов: Самое опасное – это химическое оружие. Когда подписали договор о его ликвидации, в Советском Союзе было 40 тысяч тонн, несколько миллиграммов убивает человека. Американцы заплатили большие деньги, чтобы его уничтожить. На тех же предприятиях, где его производили, его уничтожали. На сегодняшний день Россия закончила программу по уничтожению химического оружия, американцы, кстати, не закончили. У них, правда, меньше. Второй вопрос, который очень опасен, это гербициды. Это то же самое химическое оружие, которое предназначено для борьбы с насекомыми, растениями. И запасы его – сотни тысяч тонн. Их основой являются вещества, которые не разлагаются в природе, и их надо утилизировать, их запасы действительно большие. Даже в Московской области есть полигоны неохраняемые, где лежат сотни тысяч тонн веществ, которые по своему действию, если попадут в воду, сродни химическому оружию. Нужно, конечно, в первую очередь с этим расправиться, потому что это угроза для людей. А для природы все остальное.