Военный эксперт: «Талибан» получил все ресурсы, чтобы стать полноценной армией

Последний американский солдат покинул Афганистан. Какое наследство досталось боевикам и к чему теперь готовиться соседям по Центральной Азии, телеканалу «МИР 24» рассказал военный эксперт Борис Рожин.

- Насколько сегодня хорошо вооружены и подготовлены бойцы «Талибана» (запрещенной в России организации)? Какое наследство они получили?

Борис Рожин: Когда публикуют огромные цифры, с одной стороны, есть преувеличение, так как считают все оружие, которое поставили американцы, и не учитывают, что огромная часть его была потеряна в боевых действиях или вывезена в республики Средней Азии. С другой стороны, в этих подборках отсутствуют некоторые виды вооружений: нет точного подсчета танков, ПЗРК, современных противотанковых комплексов. На самом деле, сам «Талибан» до конца не знает, не просчитал, сколько он уже захватил.

Если говорить в общем, фактически в руки «Талибана» попало процентов 80 – 85 всех вооружений афганских вооруженных сил, которые американцы создавали 20 лет. Часть вложений уже была потрачена в ходе боевых действий. Но техника, самолеты, вертолеты, танки, артиллерия, стрелковое оружие, тысячи тонн боеприпасов, амуниция – теперь боевики «Талибана» ходят в американской экипировке, с американским оружием, боеприпасы у них американские – на годы вперед их хватит. У них есть все, чтобы трансформировать и свои регулярные отряды, с помощью которых они вели войну, в полноценную армию.

Если брать потенциал старой афганской армии, то, как минимум, три – четыре корпуса они могут развернуть. Можно говорить, что «Талибан» получил все ресурсы, чтобы стать из террористической повстанческой группировки полноценной армией. Он ей станет в ближайшие год – два, когда пройдет процесс трансформации.

- Нужно ли готовиться к тому, что талибы попытаются распространить свое влияние за пределы Афганистана? Или они будут заниматься государственным строительством?

Борис Рожин: Государственное строительство – это неизбежный этап, поскольку им надо сформировать госаппарат, решить проблему с Панджшерской группировкой, которая отказывается признать власть «Талибана». Это бывший президент Салех и сын Ахмада Шах Масуда, которые сидят в Панджшере и торгуются с «Талибаном» за то, чтобы их тоже включили в состав будущего правительства Афганистана. «Талибан» готов пойти только на косметические уступки, но не готов разделить с ними власть. Выбор простой: либо они договорятся, либо «Талибан» через несколько месяцев зачистит Панджшер и убьет всех, кто с оружием в руках выступает против их власти. Это касается того, что будет внутри.

У «Талибана» есть проблема войны против ИГИЛ, у них идет официальная война с 2015 года, то есть теракты, которые совершает ИГИЛ, направлены и против «Талибана», соответственно, часть талибов будет занята ликвидацией конкурирующих боевиков. «Талибан» не потерпит, чтобы кто-то мог распоряжаться территорией Афганистана без их ведома.

Касательно внешней экспансии, это вопрос, волнующий очень многих. Как мы видим по позиции Китая, России, Пакистана, Ирана, соседей Афганистана, они за то, чтобы «Талибан» встал на путь легализации, государственного строительства и ушел с пути террористического джихада и распространения у нас на сопредельной территории.

Предложения инвестиций в восстановление Афганистана – это инвестиции в стабильность, чтобы избежать необходимости инвестировать в безопасность вокруг Афганистана. Так или иначе, больше тратить денег для решения афганской проблемы, но есть вариант, что ты строишь стены, укрепления, наращиваешь контингенты войск вокруг Афганистана, либо ты вкладываешься в сам Афганистан, чтобы он постепенно превращался в подобие нормальной страны. У него есть экономическая деятельность, через которую ты можешь протаскивать железные дороги, трубопроводы.

Китай прямо заявляет, что он готов вкладывать деньги в инфраструктуру, в экономику, в сельское хозяйство, если там будет порядок. Россия заявила, что она посмотрит, как себя будет вести «Талибан». Если он будет вести себя нормально, Россия тоже готова инвестировать в восстановление Афганистана. Лучше наводить порядок там, чем охотиться за боевиками в горах Таджикистана.

- Насколько боевики ИГИЛ на территории Афганистана опасны для талибов сегодня?

Борис Рожин: Ресурсы «Талибана» сейчас несравнимо больше, чем ресурсы ИГИЛ. В перспективе, если «Талибан» будет интенсивно бороться с этой группировкой, они физически их постепенно перестреляют. Это не сразу произойдет, но влияние в Афганистане в ближайшие годы будет серьезно падать, хотят теракты наверняка будут продолжаться. Кабул вряд ли станет безопасным местом хотя бы потому, что там будут бродить люди с поясами смертников. Это проблема на годы вперед.

- Что будет с наркотрафиком с территории Афганистана? Стоит ли готовиться, что он может вырасти?

Борис Рожин: Надо понимать, что до всех событий, когда американцы объявили об уходе, «Талибан» контролировал 20 – 25% объема производства сырья и самого героина в Афганистане. Героином там занимались все – начиная от правительства, американцев, полевых командиров и боевиков ИГИЛ. Около 30% населения Афганистана так или иначе задействовано в бизнесе, связанном с производством сырья и героина.

Мак фактически вытеснил многие сельскохозяйственные культуры и является неотъемлемым средством существования значительной части крестьян. От 85 до 93% мирового производства героина – это Афганистан. После того, как из уравнения выбыли правительство, американцы, часть полевых командиров, бежавших из Афганистана, весь этот объем производства попал в руки «Талибана». У него есть наибольшее количество маковых полей, лабораторий по производству героина. Возникает вопрос, что он со всем этим будет делать. Официально политическое бюро «Талибана» выступает против производства и продажи наркотиков и готово с этим бороться.

В 1999 – 2000 годах тогдашнее правительство «Талибана» вело переговоры с ООН и другими структурами о легализации. Оно так же брало на себя обязательства по сокращению производства наркотиков в Афганистане. Действительно, 2001 год стал рекордным по сокращению маковых посевов и по производству героина. Это был колоссальный спад, такого года не было с 1990 по 2021 больше ни разу.

Вторжение США в Афганистан началось именно с этот года, когда производство наркотиков снизилось до минимального уровня за 30 лет. После этого пошел резкий рост производства героина. НАТО в 2010 году объявило, что экономически нецелесообразно бороться с производством героина в Афганистане, то есть сокращать маковые посевы. Они фактически официально признали, что вся борьба якобы с наркоторговлей – это фикция. Как они заявляли, если они уничтожают маковые посевы, то растет стоимость сырья, которое уже накопил «Талибан». Растет стоимость сырья, героина, у «Талибана» становится больше денег, то есть вступают в дело элементарные рыночные механизмы. Кроме «Талибана» реально никто не смог сократить производство героина. Это было в 2001 году.

Теперь «Талибан» заявляет, что готов повторить подобный сценарий, и это обсуждалось и на переговорах представителей «Талибана» с китайцами, и с Россией. На слово никто «Талибану» не верит. Вы покажите, что будете замещать маковые поля посадками других сельхозкультур. Китайцы готовы инвестировать в сельское хозяйство, чтобы замещать производство мака другими культурами, чтобы крестьянам было на что жить. Это плата за легальность: вы сокращаете производство наркотиков – мы вас признаем. Получится ли это у талибов? Не факт.

Некоторые фракции внутри «Талибана», которые живут за счет продажи героина, будут противиться политическому курсу, либо официально признавать, но на практике саботировать его. Я бы не питал иллюзий на счет того, что «Талибан» потеряет свой статус главной героиновой страны мира.

- Какие должны быть приняты меры, чтобы ситуация на границах Афганистана оставалась спокойной?

Борис Рожин: С точки зрения безопасности надо укреплять позиции России в Таджикистане, воинские контингенты, сотрудничество с местными армиями. С точки зрения самого Афганистана Россия стремится к тому, чтобы в «Талибане» возобладали умеренные фракции, которые заинтересованы в госстроительстве, а не в джихаде. Если это связано с экономическим проектами, поддержкой политических фракций внутри «Талибана», то здесь Россия может взаимодействовать с Китаем, Ираном и Пакистаном, направлять развитие Афганистана можно в выгодном для себя русле, используя тот факт, что талибам нужны внешние инвестиции, легальность.

России есть что предложить. «Талибан» официально на словах заинтересован в сотрудничестве с Россией и Китаем, заявляет, что территория Афганистана не будет использована против интересов России и сопредельных стран. Но надо понимать, что это слова, а не политические заверения, но есть дела. А дела мы, скорее всего, увидим в ближайшие пару – тройку месяцев, и до конца осени мы увидим, чего стоят слова «Талибана» и насколько он сам изменился.