Названы исследования, которые ведутся на российском орбитальном модуле «Наука»

Экипаж 67-й российской орбитальной экспедиции благополучно вернулся на Землю. На его счету 195 дней невесомости и семь выходов в открытый космос. Большинство работ экипажа были связаны с орбитальным модулем «Наука». На что он способен, телеканал «МИР 24» спросил ведущего научного сотрудника института космических исследований РАН Натана Эйсмонта.

– Многоцелевой лабораторный модуль «Наука», если вспомнить, стал частью российского сегмента МКС в конце июля 2021 года. Что он из себя представляет, из чего состоит?

Натан Эйсмонт: На самом деле, это действительно специализированный модуль. Его ждали долго, мне кажется, больше десяти лет. И вот, наконец, он запущен в эксплуатацию и стали проверять, все ли получилось, как планировали. На самом деле полгода, даже уже больше, проведенных на МКС, куда включен модуль «Наука», показали, что да, это была совершенно правильная программа. И уже в стадии реализации она подтвердила, что принятые проектные решения себя вполне оправдали. То есть возможности российских космонавтов сильно расширились.

И поэтому сейчас на МКС продолжаются эти эксперименты, чтобы максимально проектировать научные приборы. С тем, чтобы не было трудностей, вызываемых тем, что иногда радиационное воздействие нарушает их работу, то есть сбой возникает. Каким образом наилучшим способом спроектировать прибор так, чтобы минимизировать воздействие радиации? Эти эксперименты продолжаются.

Востребованность таких экспериментов очень высока. Можно сказать, чуть ли не очередь на проведение экспериментов, потому что люди делают разные приборы. И поэтому тоже должны каким-то образом адаптироваться к возможностям приборов. Точнее говоря, возможности прибора адаптировать к требованиям. Вот эти эксперименты проводятся успешно.

Я должен еще сказать о биологических инструментах. Потому что МКС – идеальное место для проведения биологических экспериментов. Здесь можно, скажем, вспомнить такой эксперимент, который когда-то проводился еще на «Мире». И этот эксперимент породил больше вопросов, чем дал ответов. Сейчас он называется «Перепел». Это на самом деле что-то вроде высиживания яиц японского перепела. И то, что случилось на «Мире», осталось загадкой, почему это получилось. Потому что зародыши развились как-то аномально. Что послужило причиной? То ли это отсутствие притяжения, невесомость, то ли воздействие радиации. Но это очень важно. И поэтому такой эксперимент, но в новом виде, тоже запланирован.

– Как оцениваете уровень технического оснащения модуля? Насколько широкие возможности в этом смысле?

Натан Эйсмонт: Здесь, действительно, возможности заметно расширились по сравнению с тем, что было раньше. Ну, скажем, общее место в планировании космических экспериментов – это все-таки понять, каким образом можно создать полупроводники, которые смогут длительно и надежно работать в космическом пространстве. Сейчас известно, что ресурсы пребывания роботов в космическом пространстве сильно выросли. Сейчас 15 лет – стандартный срок.

Но как этого добиться? Нужно проводить эксперименты на борту, в реальных условиях. Поэтому организован эксперимент в реальных условиях. По проверке технологии изготовления проводников. И вот это тоже выполняется. То есть здесь очень много задач, нужно сказать, что не все задачи пока утверждены для исполнения, есть некая очередь на эти задачи. То есть на самом деле в этом плане использование рабочих мест на «Науке» очень скоро подойдет к пределу. Эти 14 мест – это, конечно же, очень удачное решение. Но здесь ограничений пока нет. И можно сказать, что модуль в этом плане работает весьма эффективно.

– Тем не менее, как, на ваш взгляд, лабораторный модуль показал себя за те 14 месяцев, которые прошли с начала работы его на орбите?

Натан Эйсмонт: Это исключительно удачная, как оказалась, часть конструкции МКС. Вот этот модуль, хоть он и долго изготавливался, но результат превосходит ожидания. Это совершенно определенно можно сказать уже сейчас.